Ключ
Шрифт:
Звук… Эх, господа копы, этот звук настолько много всего меняет! Лучше для вас, если он не является тем, что подозревает гангстер Драгис Драговски, внутри которого готов пробудиться дракон!
Глава 44
Быть взрослой дочери отцом — 4
— Ужасное место! Там совсем нет книг…
— Совершенно с вами согласен, коллега! — прервал Библиотекаря профессор Прыск. — Это действительно ужасно. Но не могли бы вы сразу перейти к делу. Удалось достать то, что нам нужно?
— Вот!
Библиотекарь извлёк из старомодного саквояжа книгу и бережно положил её на стол. Рука Фоллианы метнулась к обложке, но он ловко перехватил её.
— Стой! Нет, дочка, у тебя от любви совсем ум за разум заехал, — сказал он в своей обычной грубоватой манере. — Книга ещё активна и втянет в себя любого, кто стоит к ней слишком близко или держит в руках. Даже у меня нет сил, чтобы справиться с такой тягой!
— Странно! — удивился профессор Прыск. — Но ведь когда падре Микаэль был, так сказать, втянут внутрь, книга лежала на столе в читальном зале, а сам он не стоял рядом, а находился в подземных катакомбах под зданием Архива.
— Скорее всего, у него перед глазами всё ещё был прочитанный текст, — предположил Библиотекарь. — В таком случае, неважно на каком расстоянии находится книга. Хоть на другом континенте!
— А капитан Барбарус? Он-то её не читал!
— Он бросился защищать меня, не воплотившись окончательно, — грустно сказала Фоллиана. — Он, как и я решил, что происходит нападение.
Розовый крыс промолчал, что-то прикидывая в уме. Библиотекарь, пребывающий теперь в человеческом облике, но и сейчас смахивающий на большого белого кота, делал какие-то расчёты, сверяя номер на обложке книги с заранее извлечённой из каталога карточкой.
— Интересно, — снова спросил профессор Прыск, — почему дон Дульери отдал книгу с такой лёгкостью?
— Не просто отдал, — ответил Библиотекарь, не отрываясь от карточки, — а долго извинялся за ошибку своего служащего, едва не кланялся мне в пояс и предлагал возместить ущерб с помощью пачки денежных купюр. Я ему конечно не поверил. Было видно, что в его хозяйстве случилось что-то такое, что его самого выбило из колеи. При этом ему, похоже, стало не до книги. Но меня это не касается. Денег я конечно не взял. Зачем они мне, когда в моём распоряжении такие сокровища?
— Да, тебе лишь бы книгу вернуть на место! — фыркнула Фоллиана. — А до живых людей тебе хоть сколько-нибудь дело есть?
— Фолли, доченька… — начал Библиотекарь и протянул руку, чтобы погладить её по голове, но девушка увернулась и зашипела, как рассерженная кошка!
— Давайте лучше подумаем, как нам извлечь падре Микаэля и капитана Барбаруса из этой книги в наш мир, — примирительно сказал учёный крыс.
— Проще всего — проникнуть туда кому-нибудь, найти наших потерявшихся и вернуться с ними к месту высадки. Тогда я просто всех вытащу…
— Так зачем ты меня сдерживал?! — крикнула Фоллиана и откинула обложку.
Миг, и на том месте, где она только что стояла, осталось лишь лёгкое марево, которое тут же исчезло.
— Дурёха! — взревел Библиотекарь, обрушивая оба кулака на ни в чём неповинную столешницу. — Куда попёрла без дорожной одежды, без денег, без оружия и припасов! Нет, профессор, может быть любовь и хорошая штука, но она скверно действует на разум.
Глава 45
Беда с антикварами — 2. «Давно не била хымов…»
У любого места, каким бы цивилизованным оно не было, есть задворки. Это справедливо, ведь куда-то должны выходить чёрные ходы, где-то должно стоять безнадёжно сломанное оборудование, ожидающее отправки в утиль, где-то должны располагаться мусорные контейнеры, площадки для погрузки-разгрузки крупногабаритных предметов и партий товаров, и где-то должны быть места для стоянки служебного транспорта.
(В конце концов, где-то ведь нужно жить бездомным кошкам, собакам, крысам и воробьям? Вот именно, что нужно, а тот, кто считает, что это не так — жлоб и сволочь!)
Огнеплюй пробирался плохо освещёнными задворками Чайна-тауна, чертыхаясь при этом, рыцарями всех времён и народов. Ясно, что сделка, которую он собирался провернуть, должна была состояться подальше от лишних глаз. Но зачем было забираться так глубоко в лабиринт складов, подсобок, трансформаторных будок, пирамид из каких-то ящиков и прочих строений подобного рода?
Но, китаец-антиквар, которому он днём показал золотой наконечник, настоял, чтобы сделка состоялась именно здесь. Он-де, не хочет рисковать, потому что ценность предмета очень высока, и если мистер желает получить приличную сумму, то лучше это сделать без свидетелей.
Конечно, это было подозрительно. Прямо-таки скажем — очень подозрительно! Огнеплюй вовсе не был наивен и понимал, что отчаянно рискует. Но, если бы он захотел продать наконечник в другом месте, то не выручил бы и десятой части суммы, которую предлагал китаец. Тот, в свою очередь, утверждал, что при официально оформленной сделке такого рода, требуется заплатить значительный налог, от чего прибыль и продавца, и покупателя ощутимо уменьшается.
Да эта сделка вообще невозможна, поскольку мистер не может предоставить необходимых документов на товар. Вообще никаких документов предоставить не может! Но он, китаец — честный антиквар, конечно, верит господину на слово, поскольку его прислал к нему очень хороший его знакомый, а потому проблем в их взаимоотношениях не будет.
В общем, всё это было подозрительно, но антиквар уверял, что бояться нечего. Он-де человек слова, и скорее согласится остаться в убытке, чем потерять доверие клиентов и репутацию честного торговца! К тому же он расположил к себе Огнеплюя тем, что, в отличие от остальных, прекрасно знал, что такое Лемурия и не ставил под сомнение качество материала из которого был сделан наконечник. Короче, Огнеплюй решил рискнуть.
Ага, кажись вот они — два одинаковых, толи барака, толи лабаза, с крупными иероглифами, нарисованными на торцах здания… Точь-в-точь, как рассказал ему китаец. Иероглифы тоже те самые, которые он нарисовал ему мелом на доске.