Ключи и тени
Шрифт:
— Нельзя так! — сердился он, пытаясь расшевелить остальных. — Надо что-то делать!
Одноклассники отмахивались от Дилана, как от назойливой мухи. Поддержать его стремление согласилась бы Вейда, но с ней парень общаться не желал. Дебра на старания друга смотрела с горечью. Иногда хотелось, чтобы симптомы Хайди поскорее проявились. Ожидание сводило с ума, сердце трепыхалось пойманной в сети птицей. Дебра гадала: когда же кто-нибудь сообразит, что им не сделали повторный тест.
Удивительно, но этим «кем-то» оказалась Вейда. На шестой день замерла во время завтрака, не донеся ложку
— Сколько прошло с прошлого теста?
— Какое сегодня число? — оживилась ледышка Меридит, роняя банку с паштетом.
— Я болван! — Дилан хлопнул себя по лбу. — Месяц прошел! Нам должны были сделать тест дня три-четыре назад, — он замолчал, почесал затылок. — Странно.
— Может, сегодня проведут или завтра? — неуверенно предположил Эйдан, отодвигая консервированную рыбу. Аппетит пропал.
— Конечно! — горячо воскликнула Яра. — А как иначе?
Ответом ей стала мертвая тишина. Все сникли пораженные пугающей догадкой.
— Тест не проведут, если… если… — начал Эйдан, но смелость ему изменила.
Закончил мысль Дилан:
— Если мы уже больны.
— Не говори так! — захныкала Мери. — Думать не смей!
Вот и приблизились к главному ответу. Дебра ни секунды не сомневалась, что вирус давно проник в их организмы. Ждать симптомов осталось недолго.
Так и случилось.
Напряжение и страхи, преследующие дни напролет, не мешали Дебре спать. Она проваливалась в сон, едва в изоляторе выключался свет. Снилось что-то спокойное и позитивное, но утром она помнила сны смутно. Наверняка, это Ингрид старалась, чтобы подопечная отдыхала по ночам. На седьмое утро Дебру разбудило раздражающее постукивание. Она потерла слипшиеся веки и завертелась в поиске источника звука. Слева Меридит нервно отбивала дробь по спинке кровати длинными ногтями.
— Тебе не надоело? — из-под серой простыни высунулся Эйдан Хейз. — Голова раскалывается. Всю ночь уснуть не мог.
— Не ты один, — огрызнулась Меридит и издала громкий стон, похожий на рык раненого животного. Он послужил будильник для остальных.
— У меня тоже сна ни в одном глазу, — пожаловалась Яра, приподнимаясь на локте. — Это плохо, да? Бессонница — симптом Хайди.
— Не обязательно, — вмешался Дилан, потягиваясь, и для убедительности воспользовался медицинской терминологией. — Мы на грани нервного срыва, вот сон и нарушенный.
— А если это Хайди? — спросила Вейда.
— Кровь из носа ни у кого не течет, — ввернула главный аргумент Ингрид и поймала благодарный взгляд Дебры.
— Пока не течет, — внес лепту в общее уныние Эйдан.
— Давайте, накручивайте себя! — разъярился Дилан, но примолк, заметив отчаянье на лице плаксы Мери.
— Кто еще не спал ночью? — спросила Дебра, свешивая ноги с кровати.
Никто не ответил. Значит, пока трое…
Самые страшные опасения подтвердились днем. Изолятор огласил истошный вопль Меридит. Ледышка в ужасе смотрела, как на белую футболку капает кровь. Одноклассники кинулись врассыпную, будто это могло уберечь от недуга. Вейда традиционно рванула барабанить в дверь. Но ответа не последовало.
— Они что, не видят ничего в проклятые камеры?! — кричала, срывая голос, Яра. — Нужно
— Если это Хайди, надо срочно начинать лечить, в смысле, контролировать болезнь! Чем быстрее, тем лучше! — тараторил шокированный Дилан. — Почему никто не реагирует?!
У Меридит началась истерика, и Дебра смело шагнула к ней.
— Что ты делаешь?! — взвизгнула Вейда, прижимаясь к стене-двери. — Если это Хайди, ты заразишься!
— Если это Хайди, мы все заразились, — отмахнулась Дебра. Она осторожно обхватила лицо Меридит ладонями и внимательно осмотрела. — Успокойся, кровь больше не идет. Надо тебя умыть.
Уводя ледышку в душевую, Дебра спиной ощущала шокированные и осуждающие взгляды. Одноклассники не рискнули бы прикоснуться к заболевшей девушке. Но Дебра не видела смысла шарахаться. Дышат-то все одним воздухом. Какой бы высокомерной ни была Меридит, сейчас ей приходилось хуже других.
К вечеру все притихли. Перестали кричать и стучать в дверь. Поняли, что помогать им никто не собирается. Хмурые взгляды то и дело задерживались на Меридит, свернувшейся на постели калачиком. Она не шевелилась и не замечала ничего вокруг. Заплаканные глаза смотрели в пустоту. Минуты тянулись медленно, будто кто-то нарочно смазал циферблат клеем.
— Нет! — тишину разрезал очередной потрясенный вопль.
Ребята подскочили и испуганно заохали. Кричала Яра. Она, как и несколько часов назад Меридит, в панике смотрела на алые капли, окрашивающие кофточку.
Ночь прошла без сна, день — в тщетных попытках докричаться до тюремщиков. К вечеру кровотечения из носа не было лишь у троих: Дебры, Ингрид и Дилана. Заболевшие девочки не прятали слёз, у Эйдана под глазами появились тёмные круги. Даже лицо ведуньи больше не выражало безразличия. Дебра держалась из последних сил, чтобы не расплакаться от безысходности и обиды на несправедливость вселенной. Сидела на полу, упираясь спиной в стену.
— Не думал, что все так паршиво кончится, — к ней подсел Дилан. — Но я не понимаю, зачем им это? Они могут сделать нас подконтрольными. Сами же постоянно хвастаются успехами. Или всё враньё?
Дебра тяжело вздохнула. Она знала некоторые ответы, но не могла озвучить вслух.
— Помнишь, как мы готовились к выпускным экзаменам у меня дома? — спросил Дилан, отбрасывая назад каштановые волосы привычным небрежным движением.
— Да, — Дебра догадалась, что хочет сказать друг. — Думали, обязательно их завалим. Всем вокруг экзамены казалось та-а-акими важными. Теперь не имеет значения, у кого были пятерки, а кто с трудом домашнее задание выполнял.
— Ты боишься?
— Я… — она горько всхлипнула. — Не знаю. Я устала.
Очень скоро они все превратятся в цифры в чьем-то отчете. Безразличный чиновник увидит на листе закорючку. Он не спросит, какими были погибшие школьники, о чем мечтали и кем хотели стать. Никому не будет до этого дела. Их самих раньше тоже мало волновало, сколько разрушенных жизней скрывается за сухими цифрами. Они произносили слово «миллионы», но не осознавали до конца, что за каждой единичкой в страшной сумме скрывались настоящие люди, которые не хотели умирать.