Ключи к полуночи
Шрифт:
— Я понимаю, что обычно вы продвигаетесь медленно, — сказала Джоанна, — и понимаю, почему. И ценю ваш подход к пациенту. Но у нас нет этих недель и месяцев.
Алекс произнес:
— То, что эти люди сделали с Уэйном Кеннеди, надо рассматривать как предупреждение. Они дают нам только день или два, чтобы извлечь из этого урок. Когда же они увидят, что мы не испугались, они предпримут что-нибудь еще более жестокое с Джоанной или со мной. Может быть, даже с Марико.
Доктор нахмурился.
Джоанна сказала:
— Уважаемый доктор, я не психиатр и, возможно, не имею права говорить так, но мне кажется,
Энергичность, с которой говорила Джоанна, произвела на Алекса большое впечатление. Он знал, что она предпочла бы быть где угодно, но только не здесь. Она ужасалась при мысли, что ее вернут в то время, когда она находилась в комнате, пахнущей антисептиками. Однако она понимала необходимость этого. К ее красоте и уму прибавилось еще одно немаловажное достоинство — мужество.
Оми Инамури был внимательным и добросовестным человеком. Еще с четверть часа они обсуждали с ним ситуацию, изучали ее со всех мыслимых и немыслимых точек зрения, и, наконец, он согласился начать прямо с гипноза.
— Но должен вас предупредить: это маловероятно, что мы закончим сегодня, — сказал Инамури. — В самом деле было бы удивительно, если бы так произошло. Если вы не будете реагировать лучше, чем я от вас ожидаю, то это потребует некоторого времени.
— Сколько? — спросила Джоанна.
Доктор покачал головой.
— Не могу сказать. Лечение определяет время. У каждого пациента по-разному. Но я понимаю, как вам это необходимо, и мы будем встречаться, по крайней мере, на час или два каждый день, пока не выясним все, что необходимо знать о вас.
На это Джоанна ответила:
— Это очень любезно с вашей стороны, уважаемый доктор, но мне не хотелось бы мешать вашему обычному расписанию приема. Я не хочу особо беспокоить вас только потому, что я подруга Марико.
Доктор Инамури уверил, что Джоанна' ни в коей мере не причинит ему беспокойства.
— В Японии психиатр примерно в таком же положении, как и тот пресловутый американский коммивояжер, который пытался продать эскимосам холодильники. Это потому, что мы живем в обществе, уважающем традиции, спокойный образ жизни и доброту. Большая часть представителей моего народа находится в мире с собой. Более того, в нашей стране общественные бани выполняют часть работы психиатрических кабинетов. Долгое неторопливое купание один раз в день в приятной обстановке и в хорошей компании, — ну, это отлично снимает напряжение, которое при иных условиях могло бы перерасти в серьезную психическую проблему.
И далее Инамури продолжал с типичной японской
— В то время как некоторые из моих коллег могли бы сказать, что я, мягко говоря, преуспел в своей профессии, я, как бы то ни было, веду прием только в течение одного или двух часов почти каждый день. Поверьте мне, мисс Ранд, вы мне не помешаете. Как раз напротив. Это было бы для меня честью, сумей я оказать вам такую услугу.
Джоанна поклонилась Инамури:
— Это честь быть вашим пациентом, уважаемый доктор.
— Вы слишком хорошо обо мне думаете, Джоанна-сан.
— Как и вы обо мне.
— Ну, что, начнем сейчас?
— Да, пожалуйста, — сказала Джоанна. Она старалась выглядеть спокойной и расслабленной, но дрожь в голосе выдала ее. Она была напугана.
— Это надо сделать, — сказал Алекс.
— Я знаю, — ответила она.
— Это не будет так уж ужасно.
— И ты будешь здесь, — сказала Джоанна.
— Все время.
Доктор поднялся с кресла и обошел столик, двигаясь беззвучно благодаря толстому ковру. Он встал рядом с креслом Джоанны.
— Откиньтесь назад, пожалуйста. Расслабьтесь. Положите руки на колени, ладонями вверх. Очень хорошо. Смотрите прямо перед собой. Вы видите картину на стене, Джоанна?
— Да, — ответила она.
— Вы видите реку на картине?
— Да.
— Вы видите лодки?
— Я вижу их.
— Сосредоточьтесь на этих лодках, Джоанна. Вглядитесь в эти маленькие лодочки. Представьте себя в одной из них. Вы стоите на палубе одной из них. Волны тихо плещутся о корпус. Едва слышно. Звук воды ровный и ритмичный. И эта лодка, покачиваясь, плывет по течению. Несильно. Едва-едва. Лодка слегка покачивается на воде. Вы чувствуете это покачивание?
— Да, — ответила Джоанна.
Алекс отвел взгляд от гобелена и быстро заморгал. Голос Инамури был настолько сладкий и убедительный, что детектив в самом деле почувствовал себя на палубе этой лодочки.
Джоанна продолжала смотреть строго вперед.
— Эта лодка, как колыбель младенца, — голос Инамури стал мягче и более душевным, чем вначале. — Она покачивается тихо-тихо, как колыбелька, убаюкивающая младенца. Если ваши вехи отяжелели, вы можете закрыть глаза.
Джоанна закрыла глаза.
— Сейчас я немного отклоню спинку вашего кресла, — сказал Инамури, — чтобы помочь вам расслабиться. — Он коснулся кнопки на кресле, оно зажужжало и слегка разложилось, став чем-то средним между креслом и кушеткой. — Теперь я хочу, чтобы вы думали о вашем лбе, Джоанна. Вы хмуритесь. На вашем лбе появились складки. Вы хотите избавиться от них. Я коснусь вас, и когда я так сделаю, они исчезнут. — Он коснулся ее лба, а затем век. — Вы сжимаете зубы, Джоанна. Я хочу, чтобы вы расслабили все мускулы лица. — Он коснулся ее челюсти, затем — губ. Когда Инамури убрал руку, Алекс увидел, что Джоанна прямо излучала спокойствие — как изображение Божьей Матери. — Теперь ваша шея, — произнес Инамури, — расслабьте шейные мускулы... а теперь левое плечо... хорошенько расслабьте... теперь правое плечо... обе руки... левую и правую руку... Вы сильно и приятно расслаблены... сильнее... сильнее... ваш живот и бока... мягкие... никакого напряжения в них... расслабленные... а теперь — ноги. — Он упомянул все части ее ног, включая даже кончики пальцев. — А затем: