Ключи от рая
Шрифт:
– Получилось?! – Мика оперся о стол и радостно взглянул на меня. – Смогла?
– Смогла. Сказала, что попробует найти Ива. Ты Ива знаешь?
– Знаю, знаю… – Мика махнул рукой и засмеялся. – Ив хороший. Он мне столько показывал. И по воздуху возил. – Мика покрутил рукой над головой. – Так страшно было, а Ив говорит: «Не бойся, смотри», а я боюсь и глаза закрываю. А потом посмотрел – а там! Люди махонькие, все махонькое, а красиво!
Мика на секунду замолчал, подняв глаза к потоку и загадочно улыбаясь. Потом ткнул в меня пальцем.
– Я понял, ты тоже сварг! Ты тоже все видел, да?
Мне было жаль его разочаровывать, но и врать я не мог. Вранье никогда до добра не доводит.
– Нет, Мика, я не сварг. Я гасклит.
– Жалко… – огорченно протянул Мика. – Я думал, ты меня тоже по воздуху повозишь. Ну ничего… – Он засмеялся и снова махнул рукой. – В другой раз. А где Альво? Когда придет?
– Они с Чуи куда-то пошли. – Я не счел возможным рассказать Мике о Кольце. – А вернутся вечером. Я же говорил уже…
– И Чуи с ним? – удивился Мика. – Вот здорово! – Он захлопал в ладоши. – Мы с Чуи ладим. Только он хитрый… – Мика широко улыбнулся. По губе у него сползла струйка слюны, он торопливо подтер ее рукавом. – А я к Альво шел. Прихожу, а тут ты… – Мика засмеялся, словно сказал что-то смешное, потом отвернулся к окну.
Я тактично улыбнулся: за время нашего разговора я многое понял об этом человеке. Возможно, Бог не наградил его большим интеллектом, но дал взамен что-то другое. Доброту? Наверное. Глядя на Мику, я понимал, что этот человек и в самом деле очень добрый. Но было и что-то еще – непонятная мне теплота, открытость, – складывалось ощущение, что Мика смотрел на мир совсем другими глазами. Люди ведь очень разные: одни видят только зло и грязь, другие замечают и что-то хорошее. Мика явно видел мир в белом свете, мне казалось, что улыбка никогда не слетает с его губ. Сейчас он смотрел на лед в окне: солнечные лучи подсвечивали его снаружи, лед блестел и переливался мириадами разноцветных искр. Да, это было красиво, но Мика видел во всем этом что-то еще. Его глаза сияли, он зачарованно смотрел на сверкающий лед – и казалось мне, видел что-то неизмеримо большее, чем мог бы увидеть я. Это ведь тоже талант – видеть необычное и чудесное в обыденных на первый взгляд вещах. Падающий листок, журчание ручья, неторопливый бег облаков – захлестнутые делами, мы не видим красоты окружающего мира. А Мика все это видел, и не просто видел – восхищался открывшимися ему чудесами. Так что удивительного в том, что Дверь пропускает его в мир сваргов? Ведь не в интеллекте, выходит, дело, не в мудрствованиях всяких. Все так просто – и так неизмеримо сложно.
– Я ночь люблю, – сказал Мика, снова повернувшись ко мне. – На звезды смотришь – они махонькие такие, а так светят… – Он улыбнулся.
– Есть будешь? – несколько запоздало вспомнил я.
– Нет, не надо… – Мика остановил меня. – Пойду я. Еще завтра отдыхаю, а потом мой день, я койвов пасу. Пастух я, на хуторе живу – тут, неподалеку… – Он снова почему-то засмеялся. – А к Альво я позже зайду. Потом…
Мика поднялся, пригладил ладонью растрепанные волосы и вышел из дома.
Я тоже вышел на улицу. Мика пошел не через мостик, а другой дорогой, обойдя дом справа. Он не оглядывался, я снова услышал его пение. Не то чтобы пение – скорее, Мика просто что-то бормотал себе под нос, то и дело повышая голос. А может, это и в самом деле была песня.
Мика скрылся за деревьями, я облегченно вздохнул – и тут же поймал себя на этом. Опять то же самое. Ну неужели Мика мешал мне, если я радуюсь его уходу? Даже не радуюсь – скорее, просто почувствовал облегчение. Да и не у одного же меня так бывает – вспомните себя, когда к вам приходят гости. Вы вроде бы рады, веселитесь – и все равно облегченно вздыхаете, когда остаетесь одни. Ну разве это честно? Ведь лицемерие это, обычное лицемерие. Мы скрываем свои чувства, тщательно маскируем их за улыбками и правильными словами. А в душе? Да ничего в душе, пустота и холод.
А Мика совсем другой. Не нравится ему что-то – он так и скажет. Не будет хитрить, не будет пытаться произвести выгодное впечатление. Увидит что-то хорошее – искренне обрадуется. Мы не такие – испортили нас каменные джунгли.
Остаток дня прошел спокойно и достаточно скучно. Я не рискнул больше выходить в лес и большую часть времени просто сидел на берегу ручья. Ближе к вечеру попытался изучить волшебный горшок – тот самый, с огнем. Самым интересным оказалось то, что горел он только в печи: стоило сунуть его под металлическую решетку, как тут же вспыхивал огонь. Мне было интересно понять, из чего состояло пламя, оно выглядело почти бесцветным. Я даже сунул в него лезвие своего ножа, потом осмотрел – и не увидел никаких следов копоти. Провозившись с горшком около часа, я так и не смог понять, что же в нем горит. Огонь возникал из пустоты, сам собой.
Когда мне надоело возиться с горшком, я занялся окнами – пытался понять, почему они не тают. После всех своих исследований я мог сказать только одно: воздух рядом с окнами не охлаждался, сами ледяные стекла не нагревались. И убей меня Бог, если я мог объяснить, как и почему это получалось.
Его вытолкнули из кареты на тихой пустынной улочке. Поднявшись с грязной брусчатки и посмотрев вслед удалявшемуся экипажу, Инди чуть не закричал от восторга. Выходит, его и в самом деле отпустили! Он не слишком надеялся на это, стоя перед порождением сатаны Корриганом, не верил, когда с него сняли кандалы и повели к выходу. Не верил, даже когда его посадили в карету и заставили пригнуться. И только теперь, глядя на пыльную грязную мостовую, разбойник и в самом деле ощутил себя свободным.
Свобода… Вдыхая всей грудью пропитанный запахом гниющих отбросов воздух, Инди чувствовал себя по-настоящему счастливым. Свобода – это здорово. За свободу можно отдать все.
Инди оглянулся: не видел ли кто его появления? Но улица была пустынна, этот район пользовался у горожан дурной славой. Убедившись, что его возвращение из застенков прошло незамеченным, он запахнул куртку и пошел к ближайшему постоялому двору – эти чертовы вояки не дали сегодня утром позавтракать по-человечески…
Шагая по улице, он вспомнил Яну. Вряд ли ей удалось уйти: помнится, она пыталась помочь Лори, старый болван напоролся на меч. Дура, в такой ситуации каждый за себя. Жалко, конечно, хорошая была девка. А уж какие у них бывали ночи… Инди даже причмокнул губами, вспомнив, что вытворяла эта бестия. Жалко. Впрочем, такого добра навалом. Были бы деньги, а они у него есть – разбойник нащупал в кармане монеты и ухмыльнулся. Конечно, сто золотых для него не деньги, у него припрятано гораздо больше. В этом смысле ничего не значила даже обещанная Корриганом тысяча – чего совсем не скажешь о хороших отношениях с этим дьяволом. Благоволение Повелителя стоило многого – теперь, при его молчаливом содействии, появлялся шанс целиком прибрать к рукам этот поганый город.
Увидев вошедшего Инди, хозяин постоялого двора, невысокий мужичок, бросился ему навстречу. Инди едва заметно улыбнулся: вот что значит авторитет.
– Комнату, и вели баню истопить, – произнес он, окинув ленивым взглядом подобострастно смотревшего на него хозяина. – Мыться буду.
– Да, Инди, конечно… Лучшая комната, я вас провожу…
Хозяин, прихрамывая на левую ногу, проворно взбежал впереди него по лестнице. Когда Инди поднялся, хозяин уже стоял у открытой двери комнаты.
– Сюда, Инди, это самая чистая комната, только для знатных персон. А баня уже топится, извольте чуть-чуть подождать.
– Изволю.
Не снимая обуви, Инди лег на жалобно скрипнувшую под его весом кровать. Посмотрел на хозяина: ну давай, крыса, посмей только что-нибудь сказать. Хозяин не посмел – поклонившись, он торопливо шмыгнул за дверь, Инди ухмыльнулся: то-то же! Пусть знает, с кем разговаривает. Теперь ему сам черт не брат.
Воду ему пришлось ждать довольно долго. Прошло не меньше часа, прежде чем в дверь постучали, в комнату просунулась голова хозяина.
– Вода готова. Изволите банщика?