Клюв/ч

Фомальгаут Мария

Ёкает сердце – в жизни не думала, что когда-нибудь у меня будет право вот так откровенно смотреть мысли других людей, заглядывать в чужие сознания, например, вон той расфуфыренной дамочки у окна, ага, тайком от мужа взяла деньги, чтобы пойти на премьеру, или вон тот парень… ага, а мы, оказывается, на лекции должны быть, а не оперы смотреть, ну-ну… А вот…

– …нашла.

– Нашли?

– Да… точно… вон та…

– Девушка у колонны?

– Точно… Сопрана… она же всю жизнь мечтала подняться на эту сцену, а Контральта её обошла… ух, как она её терпеть ненавидит, вы даже не представляете

себе! Убить готова…

– …вот и убила, похоже… Ну что же, давайте…

– Стойте, стойте… – жадно оглядываю ряды, читаю мысли, что на ужин сварить, черт с ним, закажем что-нибудь, и дело с концом, юбка порвалась, только бы не увидел никто, да откуда такой сквозняк, я здесь умру сейчас, даром, что я уже мертвый, ну что за девушка, что за девушка, полжизни бы за такую отдал, да она на меня и не посмотрит даже, на смех поднимет, ну что за парень, это же тот самый он, не меньше, только он на меня и не посмотрит даже, где я, и где он… Смотрю на них, думаю, надо бы намекнуть стражам порядка, чтобы арестовали обоих по подозрению, пусть посидят в камере, может, познакомятся, наконец… нет, что я за чушь несу, еще не хватало, если их посадят… или…

– …Вон тот парень и вон та девушка, кажется, что-то знают… видели что-то… вы бы допросили их как свидетелей… вместе… вместе они вспомнят…

Перевожу дух, что я наделала… Смотрю дальше, худой мужчина умирает от скуки, пришел сюда ради жены, его жена… тоже умирает от скуки, кто-то вбил ей в голову, что в оперу ходить модно и престижно, вот и ходит, выгуливает свои бриллианты, которых у неё нет, потому что все это только иллюзия.

…а вот…

– Вон тот парень, – показываю в третий ряд, – он ухаживал за Контральтой… долго… настойчиво… а она…

Парня уводят, по моей указке уводят еще двоих-троих, кому Контральта перешла дорогу, – чувствую, что все не то, не то, не то… не отпускает проклятое чувство, что что-то не так.

– Скажите, пожалуйста… – выжидающе смотрю на Контральту, – кого из них вы подозреваете?

– Ой, знаете… да как-то всех… и в то же время никого…

– Как это понимать?

– Ну… все они, конечно… на меня… против меня… но… но нет… нет…

Чувствую, она смущается, смущается даже здесь, в маленькой группке следователей и подозреваемых, что уж говорить о большой сцене.

– И все-таки… кто по-вашему заминировал Оперу?

– Я… – Контральта умоляюще смотрит на меня, – я… не знаю…

– А может быть, все-таки знаете?

– …потому что это сделали вы.

Контральта бледнеет, не может вымолвить ни слова, её тетушка набрасывается на меня разгневанной фурией, да как вы смеете, да только скажите еще что про мою девочку, да я вам все страницы повыдергиваю, будете знать…

Понимаю, что и правда, пора мне завязывать с обликом газеты, надоело чуть что, слышать угрозы про выдергивание страниц.

Жду, когда стражи порядка угомонят рассвирепевшую тетушку, продолжаю:

– Вы говорили, что опоздали, потому что попали в пробку… но скажите на милость, когда вы в последний раз видели пробки в нашем городке?

– Но я действительно…

– …и дорога перед вами была совершенно пуста.

– Но…

– …а позвольте поинтересоваться, для чего вы кружили битый час по городу?

– Я… я заблудилась…

– …в городе, в котором прожили всю жизнь?

– Ну а что такого, моя девочка волновалась, вот и заплутала! – тетушка снова взрывается, необъятная, бордовая… ой, нет, простите, цвета марсала, марсала, марсала, вызубрить и запомнить наизусть, – на вас бы я посмотрела в первый рабочий день, вы бы еще и не так все перепутали!

– Сегодня, представьте, мой первый рабочий день, и я… и я… заблудилась в своем родном городе, и вообще еле добралась сюда, вот так разволновалась, да. И все-таки… уважаемая Контральта… с чего вдруг вы решили заминировать оперу и опоздать, чтобы не погибнуть?

– Да вы подумайте сами, с чего это нужно было моей драгоценной племяннице?

– Очень просто… ваша Контральта надеялась, что вы нарушите все запреты и придете сюда сами, лично, минуя охрану…

– Я? Нарушила запреты? – тетка наскакивает на меня, трясется, необъятная, маренговая, – я? Да как вы смеете!

Тетку оттаскивают, я продолжаю, как ни в чем не бывало:

– Вы, уважаемая Контральта, надеялись, что ваша тетушка придет лично… и вы избавитесь от неё… чтобы стать свободной, и делать то, что хочется вам, а не то, что требует от вас тетушка!

– Вы… вы что, читали мысли моей Контральты? Да вас за одно за это нужно привлечь к суду! – гремит тетка.

– В интересах следствия это допускается, – кивает Тектив, – что скажете вы, Контральта?

Контральта ничего не говорит, заливается слезами, понимает, что деваться ей некуда. Я бормочу что-то, что не нужно её наказывать слишком строго, в конце концов, никто не погиб, а тетушке следовало бы пересмотреть свое отношение к племяннице, в конце концов, она уже взрослая, она сама решает, что её делать, как жить…

– А ловко вы все это провернули, – тетушка многозначительно смотрит на меня.

– В смысле?

– В смысле. Хватит притворяться, уважаемая акула пера… и признайтесь, наконец, что это вы заминировали оперу.

– Я? Но… вы подумайте сами, зачем мне было это делать?

– Очень просто… – тетушка, наконец, овладевает собой, смотрит на меня, холодно, насмешливо, – ваш первый рабочий день, как вы говорите… и что вас ждет? Маленькая, никем не замеченная статья о премьере в опере, и дальше снова изо дня в день, из года в год крохотные заметки о театральных постановках и поэтических вечерах… Но этого вам мало, ваши амбиции гораздо больше, чем этот городок… и что вы делаете? И вы не придумываете ничего лучше чем… заминировать оперу, да еще и втираетесь в доверие к полиции, чтобы сделать сенсацию! И вы наивно полагаете, что вас не разоблачат… да что вы стоите, как на параде, арестуйте её скорее!

Как я проклинаю себя, что в ту роковую минуту потеряла самообладание, это же надо же было додуматься, выпорхнуть в окно, размахивая страницами, а потом и вовсе выключить свою аву, испариться, исчезнуть, будто меня и не было! Нет, чтобы остаться, спокойно объяснить, что нет, не так, ничего подобного – а я не нашла ничего лучше чем запаниковать. Нет, ну вы поймите, это был мой первый рабочий день, я боялась, я правда боялась, вы себя в первый день вспомните… ах, у вас так не было, ну я вас поздравляю, значит, я одна такая…