Кн. 8. Рассказы
Шрифт:
Однако корабль калнакских бандитов внезапно отклонился от курса и исчез в глубинах космоса, оставив после себя лишь вспышку от реакторов искривителя пространства. Это было в стиле калнаков — обмануть бдительность землян, а затем вернуться и ждать благоприятной возможности для нападения. Большой же бомбардировщик с воем шел к поверхности Мноса-2.
— Может, избавимся от груза, сэр? — спросил сержант Рэк.
— Ни в коем случае! — загремел юный лейтенант Деверелл. — Мы не имеем права потерять ни единой детали земного оборудования. Сержант, мне нужна дополнительная энергия, чтобы вывести звездолет из пике.
— Но, сэр! — воскликнул сержант. — Тогда у вас оторвутся двигатели с правого борта.
— Пусть отрываются, — твердо заявил Деверелл, и его крупные, обманчиво неуклюжие, но на самом деле удивительно ловкие руки легли на пульт управления.
Пришедший в сознание Джонни Дрекстон огляделся, однако его лицо оставалось бесстрастным. Он спокойно закурил сигару.
А пульт управления сверкал огоньками, словно рождественская елка, разряженная берсеркером.
Корабль помчался с головокружительной скоростью. Однако испугались они всего лишь один раз, услышав зловещий звук, будто что-то оторвалось. Но то была куртка юного лейтенанта Деверелла, которую он скинул, чтобы легче дышалось.
Медленно и неохотно, испытывая жесточайшие перегрузки, корабль начал выходить из пике. Когда манёвр завершился, звездолет находился уже в половине светового года от планеты Мнос-2, нацеленный в направлении Малого Магелланова облака. Они были спасены, а космический грузовик стоимостью не в один миллиард долларов не развалился на части.
Находившийся на корме Сент-Аугустус Ли облегченно вздохнул. Он внезапно понял, что его больше не волнует война между Северными и Южными штатами. Теперь он даже не воспринимал ее как Гражданскую войну. Ведь сейчас они были единой страной. На невозмутимом лице Блюфазеля мелькнуло некое подобие улыбки; теперь он знал наверняка, что в этом году урожай маиса в Чероки будет большой и хороший. А стрелок Эш зажег дрожащей рукой сигарету и, покрутив у виска пальцем, произнес:
— А мальчик-то вроде не того!
На этот раз шутке неугомонного насмешника из Бруклина засмеялись все.
Небольшая струйка крови все еще сочилась из-под пилотки капитана, где его зацепило лучом лазера.
— Ну, лейтенант, хоть ты и генеральский сын, но думаю, нам ты подходишь. Да, сэр, ты действительно нам подходишь, — заявил Джонни Дрекстон.
Лейтенант Деверелл все еще очень юный, но каким-то образом заметно постаревший, произнес:
— Капитан, вы облокотились на пульт бомбометательного устройства. Слава Богу, что оно заблокировано.
Капитан Джонни Брекстон, ветеран, имевший более трехсот боевых вылетов, настоящий космический волк, внимательно осмотрелся. Взгляд его, поначалу гневный, стал сконфуженным. Наконец он ухмыльнулся.
Спустя какое-то время Деверелл тоже ответил ему усмешкой. И оба мужчины пожали друг другу руки в огромном гиперпространственном штурмовике-бомбардировщике GP-1077F2, который, тихонько повизгивая, несся сквозь вакуум космоса.
Хранитель [23]
(перевод на русский язык М. Черняева)
23
Пер. изд.: Sheckley R. Potential: The Shards of Space. New York, Bantam, 1962.
Он приходил в сознание медленно, понемногу начиная ощущать боль во всем теле. В животе что-то болезненно пульсировало. Он попробовал вытянуть ноги.
Ноги ничего не коснулись, и он вдруг понял, что его тело не имеет никакой опоры.
Я мертвец, — подумал он, — свободно парящий в пространстве.
Парящий? Он открыл глаза. Да, он именно парил. Прямо над ним находился потолок… а может быть, пол? Он едва удержался от крика, моргнул — и словно прозрел, увидев наконец, что его окружает.
Было ясно, что он находится в космическом корабле. Кабина напоминала поле боя: вокруг дрейфовали ящики и приборы, явно вырванные со своих мест каким-то внезапным резким толчком. По полу тянулись обгоревшие провода. Выдвижные ящики стеллажа у стены сплавились в единый монолит.
Он озирался по сторонам и ничего не узнавал. Похоже, все это он видит впервые. Вытянув руку, он оттолкнулся от потолка и поплыл вниз. Затем, оттолкнувшись от пола, попробовал ухватиться за настенный поручень. А ухватившись, попытался собраться с мыслями.
— Всему этому, несомненно, есть логическое объяснение, — произнес он вслух, чтобы услышать собственный голос. — Осталось только вспомнить — какое.
Вспомнить…
Как его имя?
Он не знал.
— Эй! — крикнул он. — Есть здесь кто-нибудь?
В узком проходе гулко прозвучало эхо. Ответа не было.
Уворачиваясь от дрейфующих ящиков, он пролетел через кабину — и спустя уже полчаса убедился, что на корабле, кроме него, никого нет.
Он снова вернулся в нос корабля, где находился длинный пульт с установленным перед ним мягким креслом. Он пристегнулся ремнями к креслу и принялся изучать пульт.
Над пультом помещались два экрана, большой и малый. Под большим располагались две кнопки: «передний обзор» и «задний обзор». Под кнопками имелась откалиброванная шкала. Малый экран не имел никакой маркировки.
Не найдя других элементов управления, он нажал кнопку переднего обзора. Экран прояснился, показав черное пространство со светящимися точками звезд Он долго изумленно разглядывал их, наконец повернулся к экрану спиной.
Во-первых, — подумал он, — необходимо собрать воедино все, что я знаю, и посмотреть, какие из этого можно сделать выводы. Итак..
— Я — человек, — сказал он. — Нахожусь в космическом корабле, в космосе. Мне известно, что существуют звезды и планеты. Теперь посмотрим дальше…
Его познания в астрономии оказались ничтожными, в физике и химии — и того меньше. Из английских писателей ему удалось припомнить лишь Тройдзела, популярного романиста. Он знал имена авторов некоторых исторических книг, однако начисто забыл их содержание.
А еще он знал, что название этому — амнезия.
Внезапно он испытал огромное желание увидеть себя, взглянуть на свое лицо. Тогда наверняка вернутся и память и самосознание. Он снова поплыл по кабине, разыскивая зеркало.