Книга 1. Ракеты и люди
Шрифт:
Здесь наши и немецкие разработки шли параллельно. Поэтому неудивительно, что Исаев с целой бригадой московско-химкинских двигателистов, поглядев на опустевшее Пенемюнде, надолго обосновался в Басдорфе.
В Басдорфе Исаев уже явно начал скучать и просил меня по возвращении в Берлин связаться с Москвой и либо договориться о его возвращении (он был уже полон новых идей), либо пробить экспедицию к американцам на запад, в Нордхаузен.
Вернувшись в Берлин, я обнаружил в нашем штабе в Адлерсгофе большое пополнение и получил распоряжение вылететь для краткого отчета и получения новых инструкций в Москву.
Наш
В Москве был всего два дня. Успел встретиться с Болховитиновым. У него настроение минорное – в наркомате «есть мнение» о замене руководства НИИ-1 и переориентировании НИИ на чистую науку – газодинамику и воздушно-реактивную тематику. Виктор Федорович просил меня, не задерживаясь, сразу, как только станет возможным, ознакомиться с Нордхаузеном и возвращаться в Москву.
Я пытался понять, кто в Москве будет вести чисто ракетную тематику и кому теперь нужны Фау-2 и все немецкие секреты. Его мнение было таким: «Фау-2 не нужны никому. Нужна реактивная авиация. И как можно скорей. Ракеты – это будущее, но в наркомате считают, что это не дело авиации».
Встретил Пилюгина и Воскресенского, оба не прочь составить мне компанию в Германии, но Болховитинов пока их не пускает.
Пилюгин ворчал:
– Зачем мы тут копаемся в посылках, бумагах и ломаем голову, что к чему. Надо там, на месте, разбираться.
Одну ночь я побыл дома в Сокольниках на улице Короленко. Впервые нагляделся на младшего сына, которому всего два месяца. У Кати заботы, которые я успел забыть: дрова, керосин, отоварить карточки и новые лимитные – литерные книжки. Купать младенца – целое событие: воду надо греть на кухне на керосинке и таскать в ванночку, которая в комнате.
Но настроение у неунывающей жены и у всех москвичей радостное: победа, «теперь все пойдет по-другому».
14 июня вместе со мной в Берлин вылетели главный инженер НИИ-1 Н.В. Волков и Г.Н. Абрамович – заместитель Болховитинова, профессор МАИ и уже известный ученый в области газовой динамики, тепловых процессов и воздушно-реактивных двигателей. Но круг его интересов в Германии, как он мне объяснил, будет шире: «Надо посмотреть, как вообще работают их ученые».
В Берлине я снова занялся комплектованием и отправкой грузов в Москву. 28 июня «подчистил» все свои «адлерсгофские остатки» и загрузил целых два «Дугласа» ящиками с измерительной аппаратурой. Тогда я еще не предполагал, что она попадет в институт, в который мне уже не суждено будет возвратиться. Десять лет спустя я с удовлетворением узнал, что этим богатым арсеналом измерительной техники все же воспользовалась группа Раушенбаха, работавшая в НИИ-1 у М.В. Келдыша.
Пока я занимался погрузкой и отправкой и был экскурсоводом для прилетевшего начальства, Абрамович развил бурную деятельность, работая в Берлине по своей программе. Попав в Германию в чине инженер-полковника, он не без помощи своих авиационных связей добился закрепления за ним персональной машины с номером военной администрации. Это был светло-серый «мерседес» в отличном состоянии.
Но больше того, к мерседесу был прикреплен водитель-немец. Водителя звали все просто – Альфред. Он был солдатом, дошедшим до Смоленска и демобилизованным по болезни. До армии Альфред выступал в цирковой программе: ездил на мотоцикле по вертикальной стенке. Машину он водил великолепно. Абрамович выхлопотал для него документ, удостоверяющий, что гражданин Альфред Кеслер служит в качестве водителя в советской военной администрации (СВА). Одевался он в старый цирковой костюм: кожаная куртка, кожаные брюки и сверкающие краги. Так что выглядел в «мерседесе» очень импозантно. Альфред все время нас поправлял, когда речь шла о машине: «Не „мерседес“, а „мерцедес“ – так говорят настоящие знатоки автомобилей». Оказывается, так звали дочь основателя автомобильной фирмы Бенц.
В конце июня мы наконец-то узнали, что даны приказы американским войсковым частям очистить, а нашим соответственно занять Тюрингию.
Профессор Абрамович, человек весьма интеллигентный, был увлечен не только профессиональной деятельностью по изучению в Германии близких ему проблем, но и интересовался страной, ее старой культурой, людьми и их послевоенной психологией. Без особого труда он уговорил меня ехать в Нордхаузен, совмещая служебное с приятным: совершить двухдневное путешествие по маршруту Берлин – Дрезден – Аннаберг – Aye – Цвикау – Гера – Иена – Веймар – Нордхаузен.
Перед выездом мы договорились с Исаевым, что он со своей основной группой двигателистов выезжает в Нордхаузен по кратчайшему пути – через Магдебург. Встречу назначили 14 июля в Нордхаузене.
Наше путешествие действительно оказалось интересным. Я бродил по уже расчищенным улицам Дрездена. Удивительно, как быстро восстанавливалась в городе мирная жизнь. Между нагромождениями величественных развалин начали ходить трамваи. Там, где чудом сохранились первые этажи, налаживается работа магазинов, кафе, аптек. Много надписей: «Проверено. Мин нет».
Заехали в благоухающие розами пригороды, где еще базировалось командование воздушной армии, и заправились авиационным бензином. Бак и три канистры – к великой радости Альфреда, который до этого заправил машину метиловым спиртом и сильно переживал явное падение мощности мотора.
После Дрездена Альфред ведет машину уверенно, а мы контролируем маршрут по отличной туристской карте-путеводителю, удивляясь тому, что на ней столько незасекреченных подробностей. У нас с собой были карты Германии нашего Генштаба, которыми снабжались войсковые части. Но общедоступные немецкие карты оказались куда более информативными.
Всего два с небольшим месяца прошло после окончания войны, а мы катили по дорогам через деревни и городки, не обнаруживая никаких разрушений. Если бы не встречные и попутные колонны наших перемещающихся войсковых частей, да шлагбаумы в городах с патрульной службой, кое-где проверяющей документы, то невольно возник бы вопрос «а была ли война?»
В военной комендатуре Аннаберга, куда мы заехали, чтобы пообедать и получить ночлег, нас предупредили, что далее по нашему маршруту будет подорванный мост и единственная полностью стертая с лица земли деревня, которую следует объехать. Что же там произошло? Ответ мы узнали тут же.