Книга 2. Королева на час
Шрифт:
– Здесь я, здесь!
– девушки пропустили вперёд мужчину с сумкой на плече.
– Дело плохо, кровь нужно как-то остановить.
– Сказал он, осмотрев рану.
– Принесите воды и выйдите все!
– приказал лекарь.
– Обхватив чёрное древко стрелы обеими руками, он стал вытаскивать её из груди Атона. Вскоре показался широкий и острый как бритва наконечник. С Атона быстро сняли одежду, и все кто ещё находился рядом, ахнули, увидев чешую. Мне стало плохо, ноги и руки как будто онемели, к горлу подступил ком. Лекарь пытался остановить кровотечение, но у него не получалось.
– Нужно прижечь рану.
– Пробормотал он. Анна заметалась по комнате в поисках подходящего предмета, увидев меня, она остановилась.
– Наяса!
– моё имя прозвучало как пощечина, от которой я пришла в себя.
– Ты же маг, сделай что-нибудь!
– взмолилась она. Я посмотрела на Атона, увидела чешую, и мне опять стало плохо. Закрыла глаза, сразу стало лучше.
– Закройте чешую.
– Попросила я, не открывая глаз.
– Закрыли!
– услышала я, Анна и лекарь смотрели на меня с недоумением, не понимая в чём дело.
– Я не лекарь, но попробую помочь.
– Пообещала я и подошла ближе. Всё что я могла сделать, это прижечь рану и поделиться силой, что и сделала. Атон стал дышать ровнее, но его лицо осталось бледным как у мраморной статуи.
– Яд!
– сказал лекарь, понюхав наконечник стрелы.
– Что за яд, есть противоядие?
– взволнованно спросила Анна.
– Я не уверен, но думаю что это яд песчаного паука, противоядия у меня нет, да и ни у кого нет. Не смогли пока ещё алхимики противоядие приготовить.
– Он выживет?
– Не знаю, но вряд ли, ещё никто не выжил после этого яда.
– Ответил лекарь. Анна заплакала, закрыв лицо руками.
– Он маг, он выживет, мага очень трудно убить!
– заявила я, хотя и не была в этом уверена. Вскоре лекарь ушёл, пообещав, вскоре вернуться и оставил нам свою сумку с лекарствами. Я и Анна остались возле Атона и думали каждая о своём. Я посмотрела на Атона и подумала.
– С одной стороны если он умрёт, то я буду свободна, а с другой стороны, кто мне вернёт крылья. То, что Атон отнял у меня крылья, я была уверена, как и в том, что он тот самый подлец муж, лишивший меня свободы. Несмотря на всё это, мне было его жаль. Анна задремала сидя на стуле, и я решилась на безумный (для меня), поступок, потрогала чешую. Она оказалась очень твёрдой и тёплой, похожие на мелкие монеты чешуйки плотно прилегали друг к другу, образуя непробиваемую броню. Вот только стрела угодила туда, где этой брони не было, иначе он бы сейчас был жив и здоров. Потрогав чешую, я пошла ещё дальше, стянула с него простынь, чтобы увидеть её всю. Открыла один глаз, голова чуть-чуть закружилась, немного подождав, открыла второй. Упорно терпела своё ухудшающееся самочувствие и продолжала смотреть на сверкающие от пламени свечи чешуйки. Ничего не соображая, я взяла его безвольную руку и прижалась к ней щекой. Мне стало от этого лучше, тепло и уютно, хотелось сидеть так долго-долго, всегда. Сколько времени я так просидела не знаю, меня тронула за плечо Анна.
– Наяса, иди, отдохни, я посижу около него.
– Нехотя я отпустила его руку и тихо вышла. За окном начинался новый день, солнце показалось за горизонтом, разгоняя остатки утреннего тумана. За стенами замка я увидела много людей, которые прибыли на помощь и всё ещё продолжали прибывать со всех сторон. Со стороны леса появились несколько всадников, скачущих на пределе возможности своих коней. Не снижая скорости, они влетели в открытые ворота и, покинув седла, направились в комнату, где находился Атон. В коридоре послышались крики, люди рвались увидеть Атона, но Анна их не пускала в комнату. Эта невысокая, хрупкая женщина, оказалось, имела не малый вес, среди сильных людей этого мира, или королевства, в данном случае. Шумели они не долго, после чего Анна пропустила только троих. Молодого мужчину, жаждущего увидеть друга, невысокого бородатого мужчину, средних лет, рвущегося убить всех кто посягнул на жизнь Атона и стройную женщину, неопределённого возраста. Она в отличие от мужчин, не кричала и не рвалась убить всех, а спокойно ждала, когда все успокоятся и о чём-то думала. Меня они сейчас не видели, а вот я их видела очень хорошо, через приоткрытую дверь комнаты в начале коридора, где сейчас находилась. Двое этих мужчин, показались мне смутно знакомыми, а девушку я точно видела впервые. Она казалась опасной, несмотря на стройную фигуру и отсутствие оружия.
– Красивая, не то, что я.
– подумала я, сравнив её с собой. Дверь в комнату плотно прикрыли, и я больше не могла слышать, о чём они говорили. Любопытство стало жечь мне пятки, подталкивая ближе к двери.
– Меня поймают, точно поймают.
– Подумала я и хотела приблизиться к двери. Оказалось, что коридор не был пуст, возле разбитого окна стоял или стояло, непонятное существо. Маленького роста, из-за чего я вначале приняла его за ребёнка, кожа серо-зелёного цвета и одет в тёмно-зелёную одежду. Он или оно, тихо плакало, всхлипывая и вытирая слёзы рукавом.
– Мда, кажется, подслушать не получится.
– Я с сожалением вздохнула. Какое-то время я ходила по комнате, придумывая оправдание для моего появления в коридоре.
– А что мне мешает попробовать успокоить этого зелёного и попутно подслушать? Правильно, ничего не мешает.
– Решила я и уверенно вышла из комнаты.
– Тебя как зовут?
– я наклонилась к нему, спрашивая, и не зная, понимает он меня или нет.
– Чиква.
– пискнул он или оно.
– А ты мальчик или девочка?
– по его лысой голове и худой фигуре, я не смогла это определить.
– М, мальчик.
– Ответил он и поднял глаза полные слёз.
– А ты кто?
– спросил он, перестав хныкать. От прямого вопроса я запнулась с ответом.
– А, э, Наяса, меня зовут Наяса.
– ответила я, попутно прислушиваясь к голосам в комнате.
– Ты баронесса, да?
– не очень вовремя спросил Чиква. Я только-только стала разбирать слова, услышанные за дверью, и теперь опять перестала слышать.
– Кто, я?
– переспросила я и подумала, что мне ему сказать. Представляю его реакцию, когда скажу правду, - Я Наяса Сат и т.д., пятая дочь повелителя мира демонов!
– он же помрёт от страха или не поверит.
– Я, нет, не баронесса, я просто Наяса, я тут в гостях у Анны.
– Если он сейчас спросит, у какой именно Анны то мне конец, но он не спросил. Я встала ближе к двери, делая вид, что устала стоять и упёрлась спиной в стену.
– Если он не выживет, - бу, бу, бу, - война, - бу, бу, бу, - крови.
– Говорил мужской голос.
– У меня кроме него никого нет.
– Послышался женский голос, и он не принадлежал Анне.
– Невеста!?
– подумала я.
– А он тут время зря не теряет, получается, что Анна мне соврала. Я после этого даже поймала себя на том, что ревную.
– Лея, - бу, бу, бу, - всех!
– Бу, бу, бу.
– Значит, её зовут Лея, что ж, я запомню.
– Моё ухо само прилипло к двери.
– В помощь десять тысяч гномов!
– прогудел ещё один мужской голос.
– Бу, бу, бу, Наяса!
– услышала я своё имя и отпрыгнула от двери. Чиква посмотрел на меня с подозрением.
– Э, ну, это, интересно же, о чём они там говорят.
– Пояснила я и слегка покраснела от стыда. Последний раз за то, что я подслушивала, это было у двери отцовского кабинета, меня заперли в комнате на десять дней. Мне тогда было десять лет, и сидеть взаперти было невыносимо. Дверь резко открылась, чуть не ударив меня по носу, появилась Анна.
– Вот ты где, идём, Атону стало хуже.
– Она схватила меня за руку и втянула за собой в комнату. Две пары мужских глаз смотрели на меня с удивлением, а пара женских, как на потенциального врага.
– Это мы ещё посмотрим.
– Подумала я и одарила хозяйку этих глаз таким же взглядом. Анна усадила меня рядом с Атоном, он метался в бреду и был горячим как печь. Слова, которые он шептал в бреду, были на языке, которого я не знала.
– Что он говорит?
– спросила Анна. Все пожали плечами, только эта самая Лея, пристально следившая за мной, ответила.
– Язык похож на эльфийский, но я не поняла.
– Наяса, а ты понимаешь?
– спросила меня Анна. Я отрицательно покачала головой, откуда я могу знать этот язык, если я в этом мире всего несколько дней, а у нас эльфы не живут. Рана на груди Атона открылась и из неё опять пошла кровь, только уже вперемешку с гноем.
– Так быть не должно, он же маг!
– подумала я. Взяла его руку и поделилась силой, рану прижигать не стала, пусть гной выйдет.