Книга 2. Ракеты и люди. Фили-Подлипки-Тюратам
Шрифт:
В напряженной обстановке, которая была в часы, предшествовавшие катастрофе, курящие испытывали повышенную потребность в никотине. Курение спасло жизнь Янгелю, Иосифьяну и всем, кто составил им компанию в курилке, отстоявшей от старта на безопасном расстоянии. Богомолова, который никогда не курил, Иосифьян уговорил пройтись с ним в курилку обсудить ситуацию. Иосифьян и Богомолов имели опыт работы на наших стартовых позициях. Они хотели уговорить Янгеля взять власть в свои руки, сделать перерыв в подготовке ракеты, дать всем отдохнуть и в спокойной обстановке обсудить план дальнейших действий. Оба считали действия Коноплева и его специалистов по поискам неисправностей опасными. Они уговорили пойти с ними покурить заместителя министра Льва
Среди заживо сгоревших были заместители Янгеля – Концевой и Берлин, заместитель Глушко – Фирсов, заместитель начальника полигона Носов, начальники управления полигона подполковники Осташев и Григорьянц.
Полковник Александр Носов за несколько дней до катастрофы получил назначение на службу в Москву с повышением в должности и должен был срочно улететь. Он задержался, чтобы быть в свите маршала при первом пуске новой ракеты. Эта задержка стоила ему жизни. Подполковнику Евгению Осташеву по долгу службы вовсе не обязательно было присутствовать на янгелевской сорок первой площадке. Сферой его деятельности были испытательные работы по тематике Королева. Но ему нужно было доложить какие-то документы, требовавшие утверждения Неделина. Успел ли он это сделать, неизвестно. Может бьпъ, он после доклада, как опытный испытатель, задержался на площадке, чтобы разобраться, что там происходит и дать добрый совет своим товарищам.
В соответствии с поручением ЦК КПСС обстоятельства катастрофы на месте выяснялись комиссией под председательством Брежнева, в которую вошли Гречко, Устинов, Руднев, Калмыков, Сербии, Табаков, Тюлин, Глушко.
Леонид Брежнев, собрав оставшийся руководящий состав, заявил:
– Никого наказывать не будем.
Это было мудрое решение. Непосредственные виновники катастрофы были мертвы. Наказывать случайно оставшихся в живых было бы негуманно.
В своей докладной, несмотря на указания Брежнева, эти многоопытные руководители, свидетели многих аварий, вынуждены были написать: «Руководители испытаний проявили излишнюю уверенность в безопасности работы всего комплекса изделия, вследствие чего отдельные решения были приняты ими поспешно без должного анализа могущих быть последствий» и далее: «Многочисленные беседы с непосредственными участниками испытания, очевидцами катастрофы и пострадавшими свидетельствуют о достойном и мужественном поведении людей, оказавшихся в крайне тяжелых условиях. Несмотря на серьезные последствия происшедшего события личный состав полигона и работники промышленности способны и готовы устранить вскрытые недостатки и полностью выполнить задание по отработке ракеты Р-16».
Это была истинная правда!
Из Москвы были вызваны лучшие специалисты по ожоговой терапии для попыток спасения еще живых. Надо было принимать решение о похоронах, извещать родных, организовывать их прилет на полигон.
84 солдата и офицера были похоронены в братской могиле городского парка. Только спустя три года над ней был установлен обелиск с именами захороненных. Сорок два цинковых гроба на самолетах разлетелись для захоронения по городам, где жили или работали погибшие. Коноплева и его сотрудников хоронили в Харькове, заместителей и сотрудников Янгеля – в Днепропетровске.
О катастрофе на ракетном полигоне никаких официальных сообщении не появилось. Родным, близким и всем свидетелям было рекомендовано об истинных масштабах происшествия не рассказывать. Знакомым на похоронах в других городах полагалось объявлять о несчастном случае или авиационной катастрофе.
Молчать о гибели маршала было никак не возможно. Появилось короткое правительственное сообщение о трагической гибели Неделина в авиационной катастрофе. Какова судьба экипажа и других пассажиров самолета, не сообщалось.
Похороны Неделина на Красной площади состоялись по традиционному ритуалу. Урна с прахом была установлена в единый ряд колумбария в Кремлевской стене вслед за урной Курчатова. Совсем рядом оказались физик № 1, руководивший разработкой первых ядерных бомб, и главный военный идеолог ракетно-ядерной стратегии.
На Новодевичьем кладбище похоронили «погибшего при исполнении служебных обязанностей» самого оптимистичного и остроумного из всех тогдашних руководителей ракетной отрасли – Льва Архиповича Гришина.
Семьям погибших постановлением правительства за подписью Косыгина были назначены по тем временам хорошие пенсии.
Янгель оказался очевидцем трагедии от начала до конца. Его ракета уничтожила своих создателей на его глазах. Нервное потрясение было столь сильным, что, не получив никаких физических травм, он месяц не мог работать.
Приступившие вскоре к совместной работе с нами Иосифьян и Богомолов долгое время объясняли, каким чудом они вернулись с того света и умоляли Королева вести себя осмотрительно. Королев и без уговоров понимал, что необходимо сделать технические и организационные выводы из этой трагедии. Хотя катастрофу потерпела ракета Р-16 – конкурент Р-9, мы все были подавлены масштабами случившегося. Слишком много друзей, знакомых и просто хороших людей было среди погибших. Кто бы ни был главным конструктором, ракета была не его, а наша. Все мы были гражданами и патриотами своей страны.
На площадке были введены новые порядки. Был резко ужесточен порядок доступа на так называемую «нулевую отметку» – основную бетонную площадку стартовой позиции. Особый режим устанавливался с началом заправки. Для всех участников подготовки ввели специальные цветные нарукавные повязки. По мере сокращения времени подготовки все большее число цветных повязок обязаны были покидать старт. Последними после пятнадцатиминутной готовности уходили в бункер обладатели красных повязок.
Впервые было начато сетевое планирование работ на стартовой позиции. В сетевом графике указывалось точное время и место осуществления каждой операции. Ответственный исполнитель воинской части, контролирующие его офицер управления полигона и представитель промышленности должны были, выполнив свою операцию, покинуть рабочее место до очередного вызова или эвакуироваться в заранее известный район.
Сократили общее число операторов и контролеров, объединив и укрупнив многие операции. От каждого руководителя, начальника расчета или испытательной бригады, военного и представителя промышленности потребовали скрупулезного изучения своих операций, полной ответственности за их проведение в соответствии с сетевым графиком и доклада руководителю пуска о любом замечании.
Никакие организационные мероприятия не гарантировали от возможных ошибок и сбоев в работе при отказах в системах. Были созданы специальные бригады, которые разработали предложения по «защите от дурака», максимальному сокращению ручных операций, функциональному увеличению объема автоматизации, введению автоматически действующей аварийной системы пожаротушения.
Не все разумные решения удалось сразу внедрить на ракетах типа Р-7. Это потребовало бы далеко идущих изменений. Мероприятия внедрялись в определенной очередности.
Все, что можно было придумать для повышения безопасности, внедрялось на ракетах Р-9, а позднее – на нашем новом начинании -твердотопливной межконтинентальной ракете РТ-2, больше известной под шифром 8К98.
Ровно через три года после описанной катастрофы, день в день -24 октября 1963 года, на этом же полигоне в одной из боевых шахт позиционного района ракеты Р-9 произошел пожар, стоивший жизни семи военным испытателям. На этот раз ракета была не заправлена. Испытатели проводили регламентные работы, не позаботившись предварительно о проверке допустимой загазованности шахты парами кислорода.