Книга 3. Ученик некроманта. По ту сторону Смерти
Шрифт:
Сандро взял в руки шлем и задумался.
– Сторона живая, сторона мертвая – как монета… – тихо прошептал он. – Вот только, подкинув монету, никогда не знаешь, на какую сторону она упадет – и эта неизвестность опасна. Если ты не хочешь рассказывать мне о его свойствах, Альберт, хоть посоветуй: стоит мне его брать в бой или нет?
– Возьми, он сослужит тебе добрую службу… Ничто не должно помешать твоей победе. Только подумай: убив Аргануса, ты разрушишь Хельхейм в том виде, в котором он существовал вот уже тысячу лет. Уже не будет некромантов, не будет их власти. Упокоив после победы и свою армию, ты
– Победа будет за мной, даже если небу придется низвергнуться, а крепости – провалиться под землю, – с твердой верой сказал Сандро, еще не зная о том, на что способен Арганус.
На этом беседа закончилась. Некромант улегся на теплую волчью шкуру и приготовился ко сну. Уже засыпая, он подумал о том, что не мешало бы сварить эликсир недоросли, чтобы завтра, когда начнется штурм, не упустить ни малейшего нюанса и прояснить мысли, очистив их от шелухи. Но отказался от этой затеи, решив, что справится и своими силами.
Неожиданно полы шатра распахнулись. Застывший на пороге Дайрес без долгих предисловий перешел к делу и попросил о странной услуге:
– Сделай для меня эликсир разрыва.
Сандро ничего не ответил, лишь взглянул на имитатора. Дайрес был взволнован, хоть и старался не показывать этого: держался расслабленно и не прятал взгляда. Но именно глаза и выдавали его, даже не глаза, а страх, изредка мелькающий, проносящийся серой тенью в его черных, как уголь, зрачках.
– Что тебя беспокоит? – потягиваясь, спросил Сандро и улыбнулся, но из-за отсутствия губ улыбка показалась ужасным оскалом, от которого Дайрес лишь больше стушевался. – Да говори же!
– Мне нужен эликсир, – твердо повторил имитатор, и страх вновь мелькнул в его глазах.
– Уходи, – вставая, обронил некромант, – и возвращайся с утра. Я сделаю то, о чем ты просишь.
Дайрес молча кивнул и, резким движением откинув полу шатра, вышел.
– И ты выполнишь его просьбу? – поднявшись из книги серой дымкой, быстро принимающей человеческое обличие, спросил Трисмегист.
– А почему бы и нет? У меня нет причин, чтобы не доверять ему.
– Ты, вероятно, меня не слушал, когда я говорил, что его поступки вызывают у меня сомнения.
– Как же? Слушал. Но, не создав эликсир, я не смогу развеять твоих подозрений…
В эту ночь, как часто бывало в первые годы после обращения в лича, Сандро забыл о сне и целиком отдался работе. Он опустошил дорожный мешок, педантично расставил вокруг себя колбы, реторты, собрал перегонный аппарат и приступил к Деланию.
Возвращаясь к алхимии, Сандро всегда ощущал душевную гармонию. Вероятно, именно потому он с таким трепетом относился к тяжкой науке и искал в ней новые знания. Погружаясь в преобразования, он отстранялся от мира, абстрагировался от всех невзгод и проникал в ту сферу реальности, в которой человеческая душа не чувствует ни злобы, ни ярости, ни агрессии, ни жалости – ничего, кроме жажды познания.
Сандро настолько соскучился по любимому делу, что, опьяненный работой, даже не слышал бесконечных призывов Альберта остановиться, обдумать все еще раз и поверить его мудрым словам о том, что страх не появляется в людях, или же иных существах, если им нечего скрывать.
В эту ночь ученик не слушал своего наставника, и когда Дайрес зашел с утра, всё было уже готово. Имитатор поблагодарил и с радостной улыбкой на лице покинул шатер некроманта.
– Вот и все, – пожал плечами Сандро.
– Вот и все, вот и все… – петляя по лагерю, будто пытаясь запутать следы, бормотал Дайрес, на ходу откупоривая флакон с эликсиром, переливая половину в другой сосуд.
Молнией промчавшись по биваку, имитатор тенью шмыгнул в шатер одного из генералов и набросился на него, как хищник на дичь:
– Пообещай мне, что не станешь его использовать, пока штурм не подойдет к концу. Пообещай! Иначе я не дам тебе эликсир, и можешь говорить Сандро обо всем, о чем только пожелаешь!
– Тише, тише, – мягким голосом, совсем не соответствующим внешности скелета, проговорил Сиквойя. – Конечно, я обещаю.
– Без лжи? – украдкой спросил Дайрес, не веря тому, что ему так легко удалось уговорить некроманта.
– Без тени лжи! Подумай сам: в одиночку мне не совладать с Арганусом, да и с Фомором, если быть откровенным. Я лучше выжду в стороне, пока два врага будут грызть друг другу глотки, и потом с легкостью прихлопну обоих.
– Сандро не трогай, – сказал Дайрес таким тоном, будто мог как-то помешать, если вдруг Дер'Итиль вздумает поквитаться с полумертвым за его обман.
– Своего спасителя? К чему мне это? – голосом мастерски изображая удивление, воскликнул Сиквойя, а потом изменил своему спокойствию и гаркнул: – Давай флакон! Сколько я могу ждать?
Дайрес дрожащей рукой протянул эликсир. Как только флакон оказался в костяной ладони Дер'Итиля, лич откупорил пробку и без остатка выпил свою свободу.
– Наконец-то, – протянул он, и глаза его стали голубыми из зеленых, что могло означать только одно: Сиквойя перестал повиноваться повелителю с темно-зелеными зрачками – перестал повиноваться Сандро.
– Что ты сотворил?! Теперь Двуликий почувствует, что не управляет тобой.
– Был бы он полноценным личем – почувствовал бы. А так – ничего не узнает, пока я сам того не захочу.
– Но ты обещал…
– Обещал! И даже не соврал. А теперь пшел вон отсюда, никчемный предатель! И не попадайся мне на глаза, иначе я могу передумать и все рассказать о тебе полуживому. Пшел вон, крыса!
Мысленно обвиняя себя во всех смертных грехах, Дайрес вышел из генеральского шатра и тут же услышал сигнал к наступлению.
Глава 2
Кровь младенца
Вера в ведовство проявляется сама по себе, внезапно и вне зависимости от какой-либо хронологической закономерности, она не является следствием длительных и постоянных преследований.
Подобное проявление не свидетельствует о чрезмерных религиозных предрассудках или полном отрицании разумного начала – они являются, как и иные формы паники, следствием того, что общественное мнение находится в смятении. Потому они происходят одновременно или непосредственно следуют за кризисами, происходящими в политической или религиозной сферах.