Книга будущих адмиралов
Шрифт:
14 января 1878 года вошло в историю флота как дата первого успешного торпедного удара. В ту ночь «Великий князь Константин», преодолев сотни миль, подобрался к Багумскому рейду. Катера «Чесма» и «Синоп» помчались к стоянке вражеских судов. Туман, висевший над морем, рассеялся. «Свет луны и блеск снежных гор, – писал потом в донесении Макаров, – прекрасно освещали рейд». С расстояния в 60 метров одновременно обоими катерами были выпущены торпеды. Они ударили в борт сторожевой пароход «Интибах». «Слышен был энергичный взрыв…– доносил Макаров. – Затем слышен был сильный треск от проломившегося судна и глухие вопли и крики отчаяния многочисленной команды. Пароход лёг на правую сторону и быстро погрузился на дно с большей частью своего экипажа… До того, как скрылись мачты, прошла одна или две минуты».
Катера «Чесма» и «Синоп» по праву считаются родоначальниками
В очень короткое время миноносцы стали грозной силой на море. Для борьбы с ними стали строить контрминоносцы – тоже быстроходные корабли, но вооружённые сильной артиллерией.
НЕПОТОПЛЯЕМОСТЬ КОРАБЛЯ
Пока не было мин и торпед, пока подводные пробоины корабль получал от случайных ударов о камни и рифы, не было большой заботы о подводной защите судов. Сложную задачу поставило перед моряками и судостроителями минное оружие – борьбу за непотопляемость корабля. Русские моряки, учёные и в этой отрасли судостроительной техники сказали своё значительное слово. Среди них опять мы должны назвать Макарова. Ему было двадцать лет, он только что получил первый офицерский чин мичмана, когда придумал конструкцию пластыря для заделки пробоин в корпусе корабля. Подобно колпачку, этот пластырь впоследствии на всех флотах тоже называли макаровским.
Однако Макаров не ограничился изобретением пластыря, он предложил улучшить систему водонепроницаемых отсеков и установить на корабле водоотливную и пожарную системы. С их помощью можно было быстро откачивать воду из затопленных отсеков или затоплять отсеки по выбору. Представь, что вода затопила какие-то отсеки и откачать её невозможно. Из-за этого корабль накренился или получил дифферент. Накренились, следовательно, орудийные башни, вести стрельбу невозможно, главное же – корабль может перевернуться. Тут-то насосы и начинают подавать воду в противоположные отсеки, крен, или дифферент, выравнивается. Корабль, хотя сидит в воде глубже, снова ведёт бой. Идеи Макарова развил и углубил учёный-кораблестроитель Алексей Николаевич Крылов, впоследствии советский академик, Герой Социалистического Труда. Крылов разработал таблицы, по которым любой корабельный инженер мог очень быстро определить отсеки, подлежащие затоплению, корабль, получивший не одну, а несколько пробоин, всё равно держался на воде, оставался в строю.
Мичману Макарову помог осуществить его изобретения командующий броненосной эскадрой Балтийского флота адмирал Григорий Иванович Бутаков. (Ты, конечно, помнишь это имя.) По ходатайству Бутакова Макарову было досрочно присвоено звание лейтенанта, что в мирное время делалось исключительно редко.
Ты, верно, уже отметил для себя пытливость Макарова, его постоянное желание вникать во всё, что окружает моряка, во всё внести улучшение. Можно сказать, такое уж было свойство его характера. Но одного характера мало. Нужно было отлично знать корабль и беды, которые подстерегают его. Всё это знал Степан Осипович. Девяти лет он поступил в Морское училище в Николаевске-на-Амуре, а когда исполнилось двенадцать, совершил первое – пятимесячное – плавание на клипере «Стрелок». В четырнадцать целый год провёл в плавании у берегов Северной Америки – на флагманском корабле Тихоокеанской эскадры, паровом корвете «Богатырь». (Командовал эскадрой адмирал Андрей Александрович Попов. Эта фамилия тебе тоже знакома.) Короче говоря, прежде чем получить звание мичмана, Макаров плавал на одиннадцати кораблях и провёл в море около двух тысяч дней. В первом плавании мичманом – на двухбашенной броненосной лодке «Русалка» – стал свидетелем аварии, которая чуть не погубила лодку. «Русалка» пробила о камень днище и не потонула только потому, что её успели посадить на мель. Этот случай и заставил Макарова задуматься о средствах спасения повреждённого корабля.
Но
ТАКТИКА БРОНЕНОСНОГО ФЛОТА
Итак, корабли перестали зависеть от ветра, они оделись в броню, вооружились мощной артиллерией и торпедами. Теперь разведку вели крейсеры, главный удар в бою наносили эскадренные броненосцы и броненосные крейсеры. Эскадренные миноносцы торпедными атаками добивали корабли, повреждённые артиллерией.
Наиболее капитальный труд по тактике броненосного флота создал всё тот же адмирал С. О. Макаров. В его книге «Рассуждения по вопросам морской тактики» дано определение тактики флота как науки, разработаны тактические приёмы использования артиллерийского, минного и торпедного оружия. Одной из самых важных глав книги является глава об эскадренном бое. В ней Макаров определил состав эскадры, боевые построения, маневрирование и приёмы ведения морского боя. Главным условием победы Макаров считал сосредоточение превосходящих сил против части эскадры противника, а наиболее выгодным манёвром для достижения этой цели – охват головы или хвоста кильватерной колонны. Несмотря на огромное отличие броненосных кораблей от парусных, тактика броненосного флота напоминала линейную тактику флота парусного. Вспомни приёмы адмирала Ушакова. Основным строем нового флота была та же длинная кильватерная колонна. Как и в прежние времена, две колонны кораблей сходились на артиллерийский выстрел, начинались дуэли. Только неизмеримо увеличилась дистанция артиллерийского боя – с 50 – 70 метров в парусном флоте до 2 – 10 километров в броненосном.
Почему же при огромных изменениях в кораблях и оружии тактика флота изменилась очень мало? Дело в том, что оставались прежними, времён парусного флота, средства связи – сигналы и приказы передавались, как и раньше, флагами, выстрелами из пушек, ракетами, прожекторами. Сигнальщик одного корабля должен был видеть своего товарища на другом корабле или слышать его. Стоило кораблю или группе кораблей отойти от эскадры к горизонту, как связь между ними прерывалась. О сложном взаимодействии боевых единиц, о дальней разведке, о неожиданных для противника манёврах флотоводцы, как люди трезвого ума, и не мечтали. Они знали, что управлять флотом могут только при развёртывании сил и в самом начале боя. Дальше командиры кораблей действовали по собственной инициативе, так как получить приказ командующего не могли. Не было средства передать его.
РАДИО
И всё же оно было найдено – надёжное, универсальное, поистине великое средство связи. Преподаватель Кронштадтского военно-морского учебного заведения – Минных офицерских классов – Александр Степанович Попов изобрёл грозоотметчик – первый радиоприёмник. 7 мая 1895 года он продемонстрировал его на заседании учёных в Петербургском университете.
Вскоре на кораблях Балтийского и Черноморского флотов начались опыты по радиосвязи. Первое практическое применение радио произошло тоже на море.
Осенью 1899 года на полном ходу наскочил на подводные камни броненосец береговой обороны «Генерал-Адмирал Апраксин». Это случилось около пустынного острова Гогланд в Финском заливе. Повреждения были так велики, что корабль остался на зиму на месте аварии. Залив покрылся льдом. На беду, «Апраксин» оказался в полосе сильного течения, оно несло льдины на броненосец, и корабль трещал под их напором. Весеннее движение льда уничтожило бы его. Броненосец был совсем новенький. Постройка его обошлась в четыре с половиной миллиона рублей. Надо было всеми средствами спасать корабль. Тогда-то для связи броненосца с берегом и было использовано радио. На станциях работали Александр Степанович Попов и его помощник радиотехник Пётр Николаевич Рыбкин.