Книга чудес, или Несколько маловероятных историй
Шрифт:
— Здорово, товарищи! — сказал он.
— Здорово, — ответили мы.
— Не спим? — спросил он.
— Не спим, — ответили мы.
— Разговариваем?
— Разговариваем, — ответили мы.
И умный Миша встал перед ним, маленький и серьезный, сверкая большими очками на крохотном носике, и сказал:
— Очень хорошо, что вы зашли, так как одни мы не в силах решить вопрос, который нас весьма тревожит. Дело в том, что в нашей среде, — сказал он, — в нашей яркой и умной среде есть один глупый. Этот
— Поможем! — сказал комендант. — С нами не пропадет!
— Может быть, мы не так его воспитываем? — спросил красавчик Витя.
— Не так! — сказал комендант.
— Может быть, будет лучше не напоминать ему каждый день о его глупости, а делиться с ним своим собственным умом? — предложил Петя Коржик.
— Будет лучше! — сказал комендант.
— Ну что ж, — сказал умный Миша, — в таком случае я готов весь свой ум разделить поровну между собой и им.
— Только чтоб поровну! — сказал комендант.
— Каждый день я буду рассказывать ему что-нибудь умное, — обещал Миша.
— Каждый день! — сказал комендант.
— Но ведь он глупый, как же поймет он умное? — спросил красавчик Витя.
— Да, как же? — сказал комендант.
— Ну, это очень просто, — ответил умный Миша. — Надо только об умном рассказывать поглупее.
— Как можно глупее! — сказал комендант.
— Надо, чтобы умное стало почти что глупым, — пояснил умный Миша.
— Вот именно! — сказал комендант.
— Но если умное станет глупым, как же тогда отличить умное от глупого? — спросил Петя Коржик.
— Да, как же? — сказал комендант.
— Но это же ясно, — объяснил умный Миша. — То, что говорит умный, — это умно. А то, что глупый, — это глупо.
— Ясно! — сказал комендант.
И мы стали по-новому воспитывать нашего глупого Ванечку.
Всё умное, что за день мы узнавали, прочитывали или выслушивали, мы передавали нашему глупому Ванечке так глупо, чтобы он мог понять.
И каждый вечер, когда глупый Ванечка снимал свою глупую тюбетеечку и глупые тапочки, кто-нибудь из нас садился рядом с ним на кровать и спрашивал сочувственно и дружелюбно:
— Ну как, дружок? Может быть, мы рассказываем тебе недостаточно глупо?
— Нет, почему же, — отвечал Ванечка, — достаточно глупо. Спасибо.
— И не помогает?
— Ой, не знаю, — отвечал Ванечка, — не знаю, ребята!
Вот каким глупым был наш Ванечка. Ну что будешь с ним делать? Как помочь товарищу?
Решили, что следует Ванечке сходить в поликлинику. Но так как мы не были уверены, что у Ванечки хватит ума самому рассказать врачу о своей глупости, то умный Миша вызвался сходить вместе с ним.
Записались на прием к известному специалисту по глупости.
От частого общения с глупцами этот специалист был человеком мрачным и разочарованным в жизни.
— Мы пришли к вам, доктор, — сказал умный Миша, — по поручению всей нашей комнаты. Мы просим вылечить одного из нас от глупости. Мы очень страдаем от того, что один из нас глуп и бросает тень на всю нашу комнату.
— Садитесь, — сказал доктор мрачно, — сколько будет трижды три?
— Девять! — сказал глупый Ванечка.
«Эге! — подумал умный Миша. — А доктор-то не дурак! Как ловко он определяет глупость своего пациента! Какой глупец не скажет, что трижды три будет девять?» Он подмигнул доктору и проговорил, указывая на Ванечку:
— Вот видите, ему даже не приходит в голову, что трижды три можно выразить как одну сотню без девяти десятков и одной единицы, или, как утверждал еще Пифагор, это равнозначно числу девяносто, деленному на десять…
— Ладно! — сурово сказал доктор. — А какой сейчас год?
— Тысяча девятьсот сорок седьмой, — сказал Ванечка.
А умный Миша, горько усмехнувшись, обратился к доктору с такими словами:
— Ну разве не обидно, когда твой близкий товарищ даже не догадывается, что если считать от происхождения жизни на земле, то…
— Ладно! — с отчаянием перебил его доктор. — Поменьше читайте книг.
— Слышишь, Ванечка, — шепнул умный Миша, — поменьше книг!
— И пореже ходите на лекции, а почаще в кино, — сказал доктор.
— Слышишь, Ванечка! — шепнул умный Миша. — Боже тебя упаси ходить на лекции — только в кино!
Мы тщательно следили за тем, чтобы глупый Ванечка не нарушал предписаний врача. Мы спрятали от него все книги, и когда он один раз вдруг захотел пойти вместе с нами на лекцию, мы уговорили его лучше сходить в кино.
И каждый вечер, как и прежде, кто-нибудь из нас садился к нему на кровать и спрашивал с участием и надеждой:
— Ну, как дружок, не помогает? Не замечаешь ли ты, что хоть немножечко умнеешь?
Сначала глупый Ванечка говорил, что он ничего не замечает, но приблизительно через месяц заявил:
— Кажется, начинаю замечать, ребята! Только вот что меня беспокоит: допустим, я стану умным — очень хорошо. Я-то буду знать, что я умный, но как сделать, чтобы другие тоже узнали, что я стал умным?
Вот каким неизлечимо глупым был наш Ванечка.
— Может быть, мы за чем-нибудь не уследили? — горько вздохнул Петя Коржик. — Может быть, он тайком от нас сходил на лекцию или начитался книг?
— Нет, — сказал умный Миша, — лечился он добросовестно, и если лечение ему не помогло, то, по-видимому, у нашего Ванечки какое-то патологическое перерождение клеток головного мозга, а это, увы, неизлечимо…
— Бедный Ванечка! — сокрушался Петя Коржик. — Так, видно, ему и на роду написано: оставаться глупым Ванечкой!