Книга чудес, или Несколько маловероятных историй
Шрифт:
И никогда в жизни мы не расстались бы с нашим глупым Ванечкой, а опекали бы его вечно, как и должны умные опекать глупых, если бы в одно из воскресений опять не зашел к нам в комнату комендант.
Он пришел, как всегда, скрипя сапогами, поглядел под кровати, понюхал в углах, расспросил про Ванечку и сказал:
— Мало помогаем парню! Нужно сделать что-то еще.
— Но что? — спросил умный Миша. — Разве и теперь мы испробовали не все средства?
— Не все! — сказал комендант.
— Ведь ум в магазине не купишь, — сострил красавчик Витя.
— Не купишь! — вздохнул комендант.
— Да, ум — это не картошка! — глубокомысленно подтвердил Петя Коржик.
— Не картошка? — спросил комендант и, недолго подумав, сказал: — Не картошка!.. Это мысль: я пошлю его на картошку!
И он послал нашего глупого Ванечку на картошку, так как была осень и картошку надо было копать.
Всей комнатой мы провожали Ванечку, горько сокрушаясь о его будущем. Мы снабдили его п дорогу крутыми яйцами, маслом и булкой. Дали еще с собой конфет, чтобы не так скучно было ехать, и железнодорожный справочник, чтобы он знал, где выходить.
Мы проводили его до самого вагона, и, когда глупая тюбетеечка скрылась в вагоне, у Пети Коржика даже слезы блеснули на глазах, так жалко ему стало нашего Ванечку, который может погибнуть без нас на какой-нибудь картофельной грядке, как былинка в поле. Разве он обойдется без нас, наш глупый Ванечка? Разве он сможет самостоятельно жить на свете, наш беспомощный Ванечка?
Заглянув в окно вагона, мы увидели, что Ванечка уже расположился на своей полке, сразу принявшись за яйца и булку, а как раз против него сидит девушка с кругленьким личиком, похожим на спелое яблоко, с круглыми, как у теленочка, глазами и такая миловидная, что красавчик Витя даже вскрикнул:
— Ах, черт! Ну и повезло же нашему Ванечке! Да разве он сумеет воспользоваться таким соседством? Вот мне бы туда, а не Ванечке!
Глупый Ванечка действительно не обращал на соседку никакого внимания и, улыбнувшись друзьям, стал намазывать масло на булку.
— Ах, какие у вас интересные товарищи! — сказала девушка, когда поезд тронулся. — Такие товарищи!.. Такие товарищи!..
— Хе! — сказал глупый Ванечка, и это могло означать что угодно.
— Ах, какая у вас чудесная тюбетеечка! — сказала девушка. — Такая красивая, такая пестрая, такая круглая тюбетеечка!
— Хе! — сказал глупый Ванечка и поглядел на девушку с любопытством.
— Какая это станция? — спросила девушка, когда поезд стал замедлять ход.
— Поповка! — сказал глупый Ванечка.
А когда поезд остановился, девушка выглянула в окно и воскликнула:
— Действительно Поповка! Ах, какой вы сообразительный!
— Как вы сказали? — спросил Ванечка. — Я?.. Сообразительный?..
— Как вы догадались, — удивилась девушка, — что сейчас будет именно Поповка?
— Я не догадался, — сказал Ванечка, — я посмотрел в железнодорожный справочник.
— Ах, как это умно, — сказала девушка, — что вы захватили с собой железнодорожный справочник!
— Как? — спросил Ванечка. — Вы сказали, что это умно?
— Это не только умно, но и предусмотрительно, — ответила девушка, пудря носик. — Может, выйдем, пройдемся по платформе?
— Почему ж не пройтись, — сказал Ванечка, — хотя я и не очень понимаю, зачем ходить, если можно сидеть. Между прочим, лично я скоро лягу, потому что я также не понимаю: зачем сидеть, если можно лежать.
И девушка, услышав это, смеялась так, что просыпала пудру. И, смеясь, она говорила:
— Ой, да вы уморите меня своим остроумием! Я просто в жизни не встречала такого остроумного и находчивого молодого человека!
— Остроумного?.. — сказал Ванечка. — Находчивого?.. Вы удивительная девушка, — сказал он, — я готов гулять с вами по платформе хоть до конца жизни!
Не доезжая станции Березовка, он починил застежку-молнию на сумочке своей соседки. Не доезжая станции Васильевка, он прочитал четвертый том собрания сочинений Чарльза Дарвина, купленный на станции Антоновка. А не доезжая станции Сосновка, он уже рассуждал с соседями по вагону о происхождении видов, и все удивлялись тонкости его умозаключений.
Через полтора месяца он вошел в нашу комнату в кепке, в начищенных ботинках, с книгами под мышкой и под руку вел молодую жену.
Раньше чем мы успели что-нибудь сказать, он уже объявил, что пришел за своими вещами, что перевелся на другую работу, что получил комнату в новом доме, что спешит на лекцию о браке и семье.
— Вернулся! — закричал умный Миша и бросился к нему. — Наконец-то вернулся наш милый, наш глупый Ванечка!
Но Ванечка, услышав это, положил книги на тумбочку, отпустил руку жены и, приблизившись к умному Мише, сказал так:
— Ну вот, теперь мы разберемся, кто тут умный, а кто глупый!
Разбирались они недолго.
И с тех пор никто не называл нашего Ванечку глупым Ванечкой.
Обыкновенный осел
Умный Миша любил животных. И животные любили его. Его любили собаки и кошки, коровы и лошади, козы и свиньи. Свиньи любили его особенно. Стоило им издали заметить его глубокомысленную походку и многозначительные очки, как они бежали навстречу, восторженно хрюкая.
Но умный Миша отдавал предпочтение ослу.
Осел служил в доме отдыха.
Он возил воду.
Он был серый, ушастый и симпатичный.
Он так привязался к умному Мише, что повсюду брел за ним, шевеля ушами. Когда Миша отправлялся купаться, осел стоял на берегу и преданными глазами глядел на море. Когда Миша лежал на траве, читая книгу, осел заглядывал в книгу через его плечо. Когда Миша смотрел кино или слушал лекцию, осел стоял под окнами красного уголка и жалобно ревел, чтобы и его пустили в кино или на лекцию. А когда над морем всходила луна и на какой-нибудь романтической скамейке, укрытой от посторонних глаз пышными тропическими растениями, Миша объяснял девушке, чем отличается любовь от дружбы, — вдруг раздвигалась листва и сквозь ветви деревьев просовывалась любопытная и доброжелательная ослиная морда.