Книга кладбищ
Шрифт:
Скарлетт прошла через открытые ворота и очутилась на кладбище.
Своим появлением она спугнула сороку. Птица взмахнула чёрно-белыми с зеленоватым отливом крыльями — и уселась неподалёку, в кроне тисового дерева, откуда уставилась на Скарлетт. «Тут за углом должна быть церковь, а перед ней такая скамейка», — она повернула за угол и действительно увидела церковь, которая, правда, оказалась гораздо меньше, чем в её воспоминаниях. А рядом была зловещего вида каменная готическая постройка со шпилем. Перед ней стояла деревянная скамейка. Скарлетт подошла, села на неё и поболтала ногами, как
— Ээ… Извините, — раздался голос из-за спины. — Мне очень неловко вас беспокоить, но не могли бы вы мне помочь? Необходимо подержать тут кое-что, если вас не затруднит, а то мне рук не хватает.
Скарлетт оглянулась и увидела мужчину в бежевом дождевике, сидевшего на корточках перед могильным камнем. Под порывами ветра он с трудом удерживал в руках большой лист бумаги. Она поспешила к нему.
— Подержите, пожалуйста, — сказал мужчина. — Одной рукой тут, другой вот здесь, вот так. Неловкая ситуация, я понимаю. Я безумно вам благодарен.
Рядом с ним стояла жестянка из-под печенья, из которой он достал восковой мелок, похожий на маленькую свечку. Он начал тереть им вверх-вниз по камню лёгкими, привычными движениями.
— Вот и всё, — сказал он и улыбнулся. — Ну-ка, что у нас получилось? Так… какая-то закорючка снизу — видимо, изображение плюща. В викторианскую эпоху повсюду рисовали плющ, потому что это такой глубокий символ и всё такое… Вот. Можно отпустить.
Он встал и провёл пальцами по серым волосам.
— Ох, — произнёс он. — Как хорошо стоять-то. Ноги страшно затекли, как будто в них газировка. Ну, что скажете?
Сам камень был покрыт зеленовато-жёлтым лишайником, и надпись было почти невозможно разглядеть. Зато на листе бумаги всё было чётко:
— "Прихожанка Маджелла Годспид, 1791–1870. Осталась только память", — прочла Скарлетт.
— А теперь и памяти не осталось, — сказал мужчина, несмело улыбнувшись. У него были залысины, и он моргал, глядя на неё сквозь маленькие круглые очки, которые делали его похожим на дружелюбного филина.
На бумагу упала крупная капля дождя. Мужчина быстро свернул лист и взял жестянку с карандашами. Капли зачастили. Скарлетт передала мужчине лежавший у надгробия портфель, на который тот кивнул, и следом за ним зашла на маленькое крыльцо церкви, чтобы укрыться от дождя.
— Огромное вам спасибо, — сказал мужчина. — Дождь, я думаю, скоро закончится. Сегодня в прогнозе погоды писали, что вечером будет солнце.
Как будто в ответ на это, подул холодный ветер, и начался настоящий ливень.
— Я знаю, о чём вы думаете, — сказал мужчина.
— Да ладно, — отозвалась Скарлетт, которая думала: "Мама меня убьёт."
— Вы думаете: интересно, это церковь или часовня? Насколько мне известно, ответ таков: изначально здесь действительно была церквушка, а то, что вокруг, начиналось как приходское кладбище. Это было в восьмом или девятом веке. Нашей эры, разумеется. Потом тут всё несколько раз перестраивали и расширяли. Но в 1820-м или около того здесь случился пожар, да и церковь уже не справлялась с большим приходом. В общем, люди повадились ходить в храм Св. Дунстана, что в посёлке на площади, а когда здесь дело дошло до ремонта, то церковь перестроили в кладбищенскую
— Вообще-то, — сказала Скарлетт, — я думала о том, что моя мама меня убьёт. Я села не на тот автобус и теперь опаздываю домой.
— Боже мой, вот бедняжка, — сказал мужчина. — Послушайте, я тут живу неподалёку. Подождите здесь, — с этими словами он всучил ей свой портфель и свёрнутую копию гравировки — и помчался к воротам, втянув голову в плечи от дождя. Буквально пару минут спустя Скарлетт увидела фары и услышала гудок.
Скарлетт побежала к воротам, где стояла машина — старенькая зелёная «мини». Мужчина сидел за рулём. Он опустил стекло и повернулся к ней.
— Садитесь, — сказал он. — Куда вас нужно отвезти?
Скарлетт стояла, как вкопанная. По её шее стекала вода.
— Я не сажусь в машины к незнакомцам, — сказала она.
— Это вы правильно делаете, — ответил он. — Но я хочу вас отблагодарить и всё такое. Бросьте всё на заднее сидение, а то сейчас совсем промокнет.
Он открыл дверь у пассажирского сидения, Скарлетт потянулась и постаралась уложить его добро назад.
— Слушайте, — сказал мужчина. — Так вы просто позвоните маме. Можно с моего мобильника. Скажите ей номер моей машины. Только сядьте внутрь, вы же там простудитесь.
Скарлетт ещё медлила. Её волосы начали липнуть к лицу от дождя. Холодало.
Мужчина протянул ей свой мобильник. Скарлетт посмотрела на него и поняла, что звонить матери боится ещё больше, чем садиться в машину к незнакомцу. Тогда она сказала:
— Если что, можно и в полицию тоже позвонить, да?
— Разумеется. А ещё можно пойти домой пешком. А ещё можно позвонить матери и попросить, чтобы она за вами заехала.
Скарлетт села на пассажирское сидение, закрыла дверь и взяла протянутый ей телефон.
— Так где вы живёте? — спросил мужчина.
— Не надо, правда. Меня можно просто подбросить до автобусной остановки.
— Я отвезу вас домой. Какой адрес?
— Экейша-авеню, дом 102 «а». Это сбоку от главной дороги, недалеко от спорткомплекса.
— Далековато вас занесло, да? Ладно, пора домой, — он снял машину с ручника, развернулся и поехал вниз.
— Давно здесь живёте? — спросил он.
— Вообще-то нет. Мы переехали после Рождества. Но моя семья жила здесь, когда мне было пять лет.
— У вас небольшой акцент, или мне кажется?
— Мы десять лет жили в Шотландии. Там я говорила как все, а потом оказалась здесь — и стала, блин, выделяться, — ей хотелось, чтобы это прозвучало весело, но на самом деле её это расстраивало, и это было заметно. Вместо шутки получилась досада.
Мужчина привёз её на Экейша-авеню, остановился возле её дома и настоял на том, чтобы проводить её до порога. Когда дверь открылась, он произнёс:
— Простите, ради бога. Я взял на себя смелость подвезти вашу дочь до дома. Со всей очевидностью, вы отлично её воспитали: она отказывалась садиться в машину к незнакомцу. Но шёл жуткий дождь, а она ошиблась автобусом и оказалась на другом конце города. Надеюсь, что вы умеете великодушно прощать. Простите её. И, ээ… меня.