Книга Кораблей. Чародеи
Шрифт:
Одрин, вскочив, в бешенстве повернулся к бывшей возлюбленной:
— Вы… здесь зачем?!
— Я пришла к тебе, любимый, — скрипнув зубами, прощебетала Иса.
— Мгла! Какой я Вам любимый? Вы что, пьяны?
Кажется, он был недалек от истины — от остроухой несло перегаром. А еще пахло потом и терпкими цветочными духами.
— Не говори со мной так… — ведьма, пританцовывая, приблизилась к Мадре и попыталась его обнять. Встряхнула вьющимися смоляными кудрями — очень похоже на Торуса тогда, в тюрьме, когда он пытался
Я поджала ноги.
— Ведьма… пьяная… Эх! Сгинули дедковы запасы под валерьяной.
Почему-то в этот раз нагота и тюремная грязь меня ничуть не смущали. И упоминание, что Одрин с Исой когда-то купались здесь вместе, лишь царапнуло. Люди столько не живут, так и печалиться не о чем.
Мадре оттолкнул ведьму от себя, прошипел:
— Возьмите себя в руки, сударыня! Или… я не посмотрю, что вы женщина.
— Да еще какая! Ты прежде любил, когда я ласкала тебя… вот так… — она потянулась шаловливой рукой.
Князь в бешенства залепил Исе пощечину. Ведьма копчиком уселась на мозаику.
— Неудержимый мой… Я так тебе нравлюсь, да? А где твой любимый сыночек Алерчик? — она небрежно щелкнула пальцами. Вода в бассейне стала наливаться красным.
— Ох, опять вы здесь озоруете, — экономка Виолет с невозмутимым видом внесла корзину чистых полотенец, выложила, а старые начала аккуратно складывать на их место. И плевать толстухе было на наши ссоры. Да даже на Затопление, поглотившее удел Нор-Гейт, о котором всем прожужжали уши Люб с Темкой, она бы начхала. Вон, полотенца не достираны, какой потоп? Извольте отложить до завтра, чтобы просохнуть успели.
— Зачем тебе Алиелор? — Мадре схватил колдунью за локоть и дернул к себе, яростно буравя глазами.
— Он мне дерзил!
— Ну вот, этого ещё не хватало, — нахмурилась Виолет, заглянув в бассейн. — Леди эйп Леденваль, что вы сделали с водой?
Я подтянула пару полотенец и улеглась, с глубоким удовлетворенным вздохом, наблюдая за развитием событий.
— Не смей трогать Сианна! — Одрин угрожающе глянул Исе в глаза. — Если тронешь его хоть пальцем, я тебе голову откручу!
— А если будешь приставать к моему жениху — голову тебе откручу я.
— Звезды, как невежливо! Это все рана? — Ведьма с Гнилого Болота, игнорируя мою реплику, заботливо погладила Мадре по щеке.
Я сощурилась.
Но старший князь не дал мне вмешаться, перехватил руку Исы за запястье и потащил даму прямиком к двери:
— Идите проспитесь, сударыня!
Виолет встряхнула взятыми в медные кольца косами:
— Господин Мадре и дамы, устраивайте баталии не здесь, пожалуйста!
— Мерзавец! — вдруг взвилась Иса и со всей дури, которой у нее было много, шарахнула молнией в направлении куда-попало-куда-то-попало-и-хорошо.
— Хватит! — топнула ногой экономка, заставив пол вздрогнуть. — Валериану надо пить, коли мозги не в порядке! Термы — материя хрупкая! Хотите купаться не с золотыми рыбаками, а с крысами?
Князь заломил Исе руку и покрутил головой: вроде, все живы. Он поднес ведьму к выходу и попытался открыть дверь ногой, поскольку обе руки были заняты трепыхающейся бабой. Я задумалась, справится Одрин сам или все же помочь? Прикинула, чем бы в Ису швырнуть потяжелее. Не убивать же пьяную дуру? Мне было смешно, я никак не могла воспринять ее всерьез.
А колдунья яростно извивалась.
— Я же тебя люблю… придурок… цени… Ты жив-то до сих пор, потому что я тебя жалею! И как же наш с тобой сын?.. Наш мальчик… Наш Торус…
Я сузила глаза, припомнив, как этот «мальчик» избивал беззащитную Тальку.
— Твой мальчик предал наш народ. И пытался несколько раз убить Алиелора, — яростно встряхнул ее Мадре. — Я отказываюсь признавать своим сыном убийцу и предателя!
Виолет решительно распахнула перед Исой дверь:
— Обойдется ваш мальчик, не маленький! Зайдите к Сингарду, вдруг компрессы успокаивают.
Ведьма погрозила экономке кулаком и завела трогательно:
— Но это твой сын, Одрин!
— К моему большому сожалению, — лилейный вытолкнул ее наружу.
Закрыл дверь на засов и повернулся к толстушке:
— Спасибо, Виолет.
Экономка отмахнулась, обеспокоено склонилась над бассейном:
— Ну вот, все напортила! И какого лешего приперлась сюда?
Я потрогала воду здоровой ногой:
— Зато теплая…
И, оттолкнувшись руками, соскользнула в вишневые волны.
— Мыло подайте, пожалуйста. И мочалку пожестче. Ох, как тут хорошо…
С той стороны двери загремело и полыхнуло в щели.
Виолет бестрепетно подала мне губку и повернулась к Мадре:
— Ну, никак не уймется! Может, ей корзину на голову надеть?
Я хихикнула.
— Ладно уж, — проворчала толстуха. — Так… Вам чего принести?
Она достала из пышных складок юбки миниатюрную книжечку в парчовой обложке и оплетенный золотым шнуром карандашик:
— Я так понимаю, меду? А для дамы молока и… есть пирожки с капустой, пирожки с лисичками, рябиново-яблочное печенье, мясная запеканка, тушеный картофель, томаты, нашпигованные сыром и чесноком, вареники…
Я облизнулась от одного перечисления.
Одрин же устало опустился на скамью у стены. Расшнуровал завязки на рубахе и утомленно закрыл глаза.
— Ну, значит, всего понемногу. И одежду свежую. А эту только выкинуть, — экономка спрятала книжечку и подняла на пальчиках сброшенные мной лохмотья. — Вы бы тоже разделись, князь. Я бы все сразу и унесла.
— Потом.
— Ну, потом, так потом, — экономка по-ежиному фыркнула и уже собиралась уплыть со своей корзиной в сторону двери, когда лилейный окликнул глуховатым голосом: