Книга Легиона
Шрифт:
Лолита же перебралась в Варну, где нашла себе местного болгарского партнера, с которым запила вполне по-славянски (чего с нею раньше никогда не случалось). Дело кончилось пьяной истерикой, внезапным недомоганием с высокой температурой и выкидышем. Проведя неделю в больнице, она вернулась в Россию и преспокойно занялась делами, вскоре восстановив привычный образ жизни. Когда папа-Паулс, пожурив дочь за слишком уж разухабистое поведение, заметил ей в утешение, что в банке спермы препаратов еще предостаточно, она деловито, без всякого оттенка огорчения в голосе, объяснила, что иметь детей уже никогда не сможет.
А Легио Прима устоял. Империя Легиона, глобальный континуум разума, эмоций и ощущений, подчиненный его воле, не рухнул. Но момент гибели эмбриона отдался в гигантском сверхорганизме куда более болезненно, чем смерть одряхлевшего бывшего тела Легиона. Отключение сознания на этот раз длилось несколько секунд — подлинный обморок Бога. У элементарных единиц, входящих в состав Легиона, непонятное явление вызвало
Прекратился этот глобальный припадок так же внезапно, как начался. Инициирующий очаг исцеления, возникнув на севере, в Петербурге, за полсекунды охватил территорию Европы, а еще через шесть секунд здоровье всех клеток Легиона и связи между ними, и, соответственно, здоровье сверхорганизма в целом, восстановились.
Первым стремлением Легиона, как впрочем и всех, имевшихся внутри него субразумов, вплоть до элементарных, было досконально выяснить, что именно произошло и как предотвратить подобное в будущем. В этот момент Легиону довелось познать совершенство второго рода, состоящее не в безмятежности и недеянии, а в действиях, отвечающих единому стремлению как всего организма, так и любых его субразумов, включая отдельные мыслящие клетки.
Несмотря на всеобщее напряжение, связанное с ликвидацией множественных нарушений нормальной жизни, Легион выделил из себя мощный функцио-разум для подробного изучения происшедшего. Оно было проведено в течение нескольких часов.
Катастрофа началась с гибели эмбриона двухмесячного возраста во чреве Ларисы Паулс, пребывавшей в пьяном безобразии на болгарском морском курорте. Этот эмбрион не поддающимся исследованию образом, но совершенно достоверно был базовой точкой эго и воли Легиона. При отсутствии эквивалентной базовой точки подобные нарушения устойчивости глобального организма, увы, совершенно неизбежны и в дальнейшем. Восстановление воли и самосознания Легиона совершилось в результате попытки самоубийства достаточно известного поэта в Санкт-Петербурге. Спасла его от смерти сожительница, выследившая поэта из ревности и успевшая вовремя вызвать «Скорую помощь». Личных причин для ухода из жизни у него не было, но он воспринял происходящее как наступление конца света и в помрачении рассудка решил, что самоубийство, совершенное определенным образом, может спасти мир. Эта дикая идея фантастическим образом оказалась прозрением. Не понимая, что делает, поэт вскрыл себе вены кухонным ножом, и обильное истечение крови с одновременным разрушением ее динамической структуры привело к высвобождению специфической энергии, известной в древних эзотерических культах Востока под названием «гаахх». Вследствие квантовой природы процесса выделения энергии «гаахх» она образовала пульсирующее поле, которое и восстановило устойчивость сознания глобального организма Легиона. Сущность явления гаахх современной физике неясна, но детальному изучению оно не подлежит в силу заведомой аморальности такого исследования.
Итак, менталитет Легиона, будучи интегральным человеческим менталитетом, заранее отверг любые, даже корректные, попытки вникнуть в суть явления «гаахх», как потенциальный шаг к человеческим жертвоприношениям. Одновременно функциональный субразум отметил, что варварские кровавые культы древности были следствием суеверий в буквальном смысле слова, то есть следствием веры в неполноценных богов, но отнюдь не бессмысленны. Воля Легиона не могла навязать разуму изучение «гаахх», ибо это означало бы фиксацию неполноценности Бога и узаконивание изуверства в сознании людей. Но любой субразум Легиона наследовал его инстинкт самосохранения, и соответственно искал способы стабилизации его бытия. Гарантировать устойчивость глобального организма Легиона могла замена его паразитарного присутствия в сознаниях людей на легальное в них существование, иначе говоря — массовое внедрение его культа, новой религии, основные параметры которой уже были разработаны ранее. Бог жив, пока люди о нем помнят и думают. Но если для Бога-Сына, как следует из Евангелия, достаточно трех верующих, то для божества ранга Легиона, по приближенным расчетам, требовалось непрерывное и осознанное его присутствие в мыслях либо эмоциях десятков тысяч людей. Любопытно, что на одном из промежуточных уровней функцио-разума было сначала использовано выражение «для демона ранга Легиона», но соответствующий субразум его откорректировал под давлением общей лояльности по отношению к Легиону. Эта мелочь внесла некоторое беспокойство в его суммарный менталитет.
Хотя новая религия и методика ее введения в элементарные сознания были заранее подготовлены, оптимальное время для ее восприятия еще не настало. Начало ее легализации раньше нужного срока было столь же опасно, как и промедление, грозившее очередным катаклизмом.
Поскольку речь шла о религии современности, о «Боге превзошедших и знающих», предполагалось, что основную порцию информации элементарные умы должны получить через компьютеры. Психологический анализ показал, что использование телевидения нецелесообразно — всерьез принимают происходящее на экране лишь несколько процентов популяции, а вот к своим компьютерам большинство населения относится с доверием, и явленное через них будет воспринято как нечто солидное, заслуживающее внимания. За компьютерными сообщениями должна была последовать печатная продукция, и только после нее могли вступить в действие остальные средства массовой информации, включая и телевидение. Люди должны были осмыслить увиденное и прочитанное не как нечто совершенно новое, а как то, что давно уже в них жило и только сейчас получило стройное оформление. Но для полного успеха было недостаточно некой суммы информации, хотя бы и предваренной постоянными внутренними вторжениями Легиона, — требовались живые проповедники, но важнее всего было явление в мир Богочеловека, Мессии. Снова возник вопрос о репликации личности Легиона-человека, и снова вступил в действие функцио-разум, занятый злополучной Ларисой Паулс.
Она знала, что не сможет родить ребенка, и это ее нисколько не огорчало. Она знала также, что способна к овогенезу, и следственно, возможно ее оплодотворение с последующей пересадкой зародыша к другой женщине-донору. По сути, от нее требовалась одна-единственная яйцеклетка, но именно ею — одной из множества ей ненужных — она ни за что не хотела поделиться, и все разговоры на эту тему, даже со стороны отца, не говоря о других, встречала с крайней враждебностью. Конечно, получить от нее желаемое можно было под наркозом или гипнозом, либо с помощью иных форм изощренного насилия, но суммарный человеческий разум Легиона, как и в случае с гаахх, блокировал такое решение. Поэтому функцио-разум постоянно пытался реализовать компромиссный вариант — найти человека, способного без прямого насилия оказать давление на Паулс, и внушить ему программу действий.
Итак, подвергаясь опасности новых катаклизмов, в том числе гибельных для Легиона, а следовательно и для огромного числа элементарных особей, он все же вынужден был выжидать. Сейчас вероятность благополучного внедрения новой религии и достижения долговременной устойчивости составляла немногим более пятидесяти процентов, то есть степень риска была неприемлемой. Через десять лет шансы на успех повышались до восьмидесяти пяти процентов, а при наличии живого Мессии, хотя бы и детского возраста, — до девяноста восьми процентов, с чем уже можно было, по необходимости, примириться.
Время шло, и бытие Легиона протекало спокойно. Предчувствие возможной катастрофы опустилось в глубины элементарных сознаний и давало о себе знать только медленным накоплением смутной тревоги, ответственность за которую, как обычно, возлагали на потепление климата и перепады атмосферного давления. Все попытки, направленные на репликацию личности Легиона, оставались пока безуспешными — в рамках действий, допустимых с точки зрения общечеловеческого разума, добиться чего-либо от Ларисы Паулс не удавалось.
Так прошел год, и функцио-разум Легиона отметил, что темпы прироста вероятности успешной имплантации культа Легиона (тринадцать процентов) соответствуют ожидавшимся. Надежда на скорое достижение всеобщей безопасности понемногу укреплялась.
Но увы, неизбежное — неизбежно. Все началось достаточно абстрактно, с постепенного, но очень последовательного повышения солнечной активности, так сказать, внепланового, не предсказанного гелиографическими службами. Настала весна, и из всей живой природы первыми отреагировали на своевольное возбуждение светила растения. Кустарники и деревья дали необычно мощные многочисленные побеги с укрупненными цветами и листьями, но особенно буйно, словно в приступе необузданной жадности к росту, проявили себя травянистые. Вдоль проселочных дорог кипрей и борщевник вымахали в высоту до четырех-пяти метров, создавая для проезжающих экзотические пейзажи, не то африканские, не то австралийские, и теперь легко было поверить старым россказням американских писателей о траве в прериях, где могли целиком укрыться лошадь со всадником. Затем появились странные насекомые — крупные, невероятно голодные комары с лиловыми крыльями, огромные и злющие божьи коровки, над гигантскими одуванчиками чуть не метрового роста порхали бабочки фантастических, с точки зрения одуревших от счастья энтомологов, расцветок. Млекопитающие же, включая людей, отреагировали подъемом жизненной активности. В социальной жизни это выразилось в повышении предприимчивости, массовой склонности к авантюрам, агрессивности и в бодрой готовности к оживлению застарелых вялотекущих конфликтов — в общем, во всем том, что некоторые исследователи называют пассионарностью. Мозги людей заполонили пресловутые «новые трихины», бесы азарта и страстей, и настал момент, когда уже не насчитывалось необходимого минимума, десятка тысяч человек, ощущающих в своем сознании присутствие Легиона, а у него не было средств наставить на путь истинный мгновенно и одновременно множество выходящих из-под контроля умов. Сверхсознание Легиона потеряло единство и начало распадаться.