Книга мёртвых
Шрифт:
Рольф прижал палец к губам, увидев, что доктор собирается что-то сказать. Кивнув налево, он сделал какой-то странный жест, значения которого Франкенштейн не понял. Но когда Рольф пошел вперед, доктор решил на всякий случай последовать за ним.
Через некоторое время они услышали какие-то голоса. Они были слишком тихими и неразборчивыми, так что Франкенштейн не сумел разобрать, о чем идет речь. Рольф еще раз приложил палец к губам и без видимых усилий отломал ножку стоявшего рядом стула. К изумлению Франкенштейна, он сделал это почти беззвучно. Махнув импровизированной дубинкой в воздухе, Рольф пошел дальше.
Голоса приближались. Речь стала
Наконец они дошли до источника этих звуков, подобравшись к низкой двери в южной стене подвала. На двери висел массивный ржавый замок. «Если чувство направления не обманывает меня, — удивленно подумал Франкенштейн, — то мы должны были уже полностью пересечь подвал. Впрочем, подвальные помещения этого дома могут простираться и под садом».
Вряд ли теперь его хоть что-то могло удивить в этом доме…
Покрепче сжав свою импровизированную дубинку, Рольф еще раз оглянулся и на цыпочках пошел к двери. Когда он опустил ладонь на ручку, на его лице появилось ожесточенное выражение.
Несмотря на заржавевшие петли, дверь открылась совершенно беззвучно. Более того, Франкенштейн мог бы поклясться, что она сама двинулась навстречу Рольфу, как будто никак не могла дождаться, когда же ее откроют. Но, должно быть, это ему лишь почудилось. За последние пару часов он видел столько невозможного и невероятного, что теперь ему повсюду мерещились призраки.
Открыв дверь, они увидели мерцающие желтые отблески света, исходившие от керосиновой лампы. Голоса стали еще громче, но слов по-прежнему нельзя было разобрать — судя по всему, находившиеся в помещении люди говорили вовсе не на английском, а на каком-то языке, показавшемся Франкенштейну знакомым, но он его все равно не понимал. За дверью виднелась маленькая лестница, ведущая вниз и заканчивающаяся еще одной дверью. Эта дверь была открыта.
Спускаясь по ступенькам вслед за Рольфом, доктор почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Вся эта ситуация была просто смехотворна. Черт побери, что он тут вообще делает? Все это было уже не просто приключением — против чего Франкенштейн в принципе не возражал, — но смертельно опасным предприятием, поскольку в комнате внизу их подстерегали люди-машины, а значит, и верная погибель. И вряд ли богатырские силы Рольфа помогут в этой ситуации. Франкенштейн подумал, что они израсходовали всю полагавшуюся им удачу, так что теперь им вряд ли повезет.
Но рассуждать об этом было уже слишком поздно, потому что в следующее мгновение, будто прочитав мысли доктора, Рольф с воплем бросился бежать вперед.
Они с братом Карлсеном переместили машину в гостиную на втором этаже, как им и приказывал Сарим де Лоре. Час назад пришли все остальные.
С тех пор они ждали.
В этом большом странном доме было очень тихо, и даже с улицы не доносилось ни звука. Брат Аллисдейл слышал лишь гудение и потрескивание машины, да еще тиканье необычных напольных часов, стоявших в углу комнаты. Эти огромные часы были такими уродливыми, что Аллисдейл не знал, что пугает его больше — часы с тремя циферблатами, показывавшие все, что угодно, но только не время, или же машина, неподвижно сидевшая в кресле. Эта машина казалась насмешкой над человеком, по образу и подобию которого была создана. Уже не в первый раз с тех пор, как Аллисдейл поступил на службу к Сариму де Лоре — вернее, с тех пор как Сарим де Лоре взял его к себе на службу, — тамплиер спрашивал себя, правильны ли их действия. Неужели нечто столь богохульное, как человек-машина, могло служить истинной цели?
Как и всегда, когда у него возникали подобные мысли, к его сознанию прикоснулось что-то невидимое и злое, вытравливая даже малейший намек на сомнения. Аллисдейл вновь сосредоточился на том, ради чего он явился сюда.
— Время давно вышло, братья, — напомнил он. — Мы не можем больше ждать. По всей вероятности, господин в опасности, иначе он уже давно дал бы о себе знать.
Никто не ответил ему, хотя Аллисдейл лишь высказал то, о чем все и так думали. Через некоторое время Карлсен, брат из Дании, встал и демонстративно поправил свой меч.
— Ты прав, брат Аллисдейл. Мы пришли сюда, чтобы уничтожить это жилище Сатаны, так давайте же пойдем наверх и посмотрим, что помешало магистру…
— Возможно, — спокойно перебил его брат Джексон, — магистру после этого уже ничто не помешает выбить тебе зубы, Карлсен. — Ухмыльнувшись, он тоже встал и указал на машину. — Наша задача состоит в том, чтобы следить за этим объектоми не мешать Сариму де Лоре, не так ли? Ну и еще в том, чтобы защищать его от всяких любопытствующих, которые могут сюда прийти. О том, что мы должны идти наверх, он ничего не говорил. По крайней мере, мне.
Аллисдейл раздраженно уставился на янки. Он терпеть не мог Джексона и никогда не скрывал этого, но теперь ему было вдвойне неприятно то, что этот жалкий американец, судя по всему, прав.
— Как ты смеешь говорить о магистре в таком тоном? — возмутился Аллисдейл.
— А почему нет? — Губы Джексона растянулись в усмешке. — Он же этого не слышит.
Аллисдейл готов был сорваться, но затем, сжав зубы, отвернулся. Очевидно, Джексон хочет его спровоцировать, но он не позволит вывести себя из равновесия — во всяком случае, пока они не найдут магистра. Если Джексон хочет ссоры, то он ее получит, но не сейчас.
— Вы оба правы, — внезапно вмешался Карлсен. — Пускай двое из нас останутся тут и наблюдают за машиной, а остальные поищут брата Сарима. — Он с вызовом посмотрел на Джексона. — Вот видишь, брат, ты вполне можешь остаться здесь.
Джексон не обратил внимания на издевку в его голосе.
— Я иду с вами, — раздраженно заявил он.
— С нами пойдут еще брат Фредерик и брат Хорст. — Поднявшись, Аллисдейл посмотрел на янки со смесью злости и триумфа. — В конце концов, кто-то же должен взять на себя ответственность.
Но Джексон не стал реагировать на эту провокацию, понимая, что сейчас неподходящий момент для того, чтобы вступать в открытый конфликт с Аллисдейлом. Его рука опустилась на длинноствольный кольт, с которым американец не расставался, в то время как его братья по ордену носили священные мечи.
С точки зрения Аллисдейла, выглядело это очень глупо. Он презирал современное оружие, и не только из-за неприязни к Джексону. Он считал, что револьвер создает слишком много шума и к тому же не является священным оружием. Пистолеты причиняли много вреда, часто не убивали наверняка, а хуже всего было то, что любой идиот мог начать стрелять, наделав черт знает что. Тяжелые длинные мечи, которые традиционно носили тамплиеры, были намного надежнее. Не умеющий обращаться с этим оружием человек мог отрубить себе ногу или пальцы, но в умелых руках мечи становились незаменимым оружием.