Книга Нового Солнца. Том 1
Шрифт:
МЕСХИЯ: Когда-то! Да ты же только-только появилась на свет. Вчера, я полагаю.
МЕСХИАНА: Вчера?.. Не знаю… Месхия, я же еще совсем дитя. Помню только, как я вдруг увидела свет и тебя. Ты говорил с солнечным лучом.
МЕСХИЯ: Не с солнечным лучом! Это было… По правде говоря, я еще не придумал этому названия.
МЕСХИАНА: И тогда я полюбила тебя.
Появляется АВТАРХ.
АВТАРХ: Кто вы такие?
МЕСХИЯ: Если уж на то пошло, кто ты такой?
АВТАРХ: Хозяин этого сада.
МЕСХИЯ кланяется, а МЕСХИАНА делает реверанс, хота на ней
МЕСХИЯ: Мы только что имели беседу с одним из твоих подданных. Теперь, когда я об этом думаю, меня поражает, до чего же он похож на Твое Августейшее Величество. Только он был…
АВТАРХ: Помоложе?
МЕСХИЯ: Во всяком случае – на вид.
АВТАРХ: Что ж, это неизбежно. Но все равно, я ему этого не прощу. Я тоже был молод, и хотя, конечно, гораздо менее хлопотно иметь дело с теми женщинами, что ближе тебе по своему положению… Но, молодой человек, – я думаю, ты мог бы меня понять, если бы оказался на моем месте. Какая-нибудь молоденькая горничная или (деревенская девчонка, которую можно купить за пригоршню серебра или кусок бархата – ей и не придет в голову в самый неподходящий момент требовать казни соперницы или места посла для любимого мужа… Так вот, такая крошка иногда становится гораздо привлекательнее любой знатной дамы.
Во время монолога АВТАРХА сзади подкрадывается ЯХИ и кладет руку на плечо МЕСХИИ.
ЯХИ: Вот теперь ты видишь, что тот, кого ты считаешь божеством, одобряет и предлагает тебе то же самое, что и я. Давай начнем, пока не явилось Новое Солнце.
АВТАРХ: Что за прелестное создание! Почему, дитя, твои глаза горят, будто свечи, в то время как глаза твоей сестры тусклы, точно пепел?
ЯХИ: Никакая она мне не сестра!
АВТАРХ: Ну, тогда твоя соперница. Но идем же со мной. Пусть эти двое с моего соизволения остаются здесь. А тебя нынешней ночью облачат в богатое одеяние, твои уста познают вкус дорогого вина, а эта тоненькая талия, быть может, слегка пополнеет, когда ты вкусишь начиненных миндалем жаворонков и засахаренных фруктов.
ЯХИ: Поди прочь, старикашка!
АВТАРХ: Что! Да ты хоть знаешь, кто я такой?
ЯХИ: Только я одна и знаю. Ты всего лишь призрак. Даже более того – горстка праха, которую разметает ночной ветер.
АВТАРХ: По-моему, она не в своем уме. Друг мой, чего она от тебя хочет?
МЕСХИЯ (с облегчением): Стало быть, ты не гневаешься на нее. Ты добрый человек.
АВТАРХ: Вовсе нет! А что, помешанная любовница – это может оказаться весьма интересным. Поверь, я сгораю от нетерпения, а я столько всего успел повидать и провернуть за свою жизнь, что давно уже не испытывал ни к чему интереса. Она не кусается? То есть не очень сильно?
МЕСХИАНА: Еще как. А зубы у нее ядовитые.
ЯХИ бросается на нее. МЕСХИАНА убегает, ЯХИ за ней.
АВТАРХ: Придется отправить наряд, чтобы их разыскали.
МЕСХИЯ: Не беспокойся, они скоро вернутся сами. Признаться, я рад, что нам никто теперь не может помешать. У меня к тебе большая просьба.
АВТАРХ: После шести я не принимаю просителей. Пришлось ввести такое правило, иначе я сошел бы с ума. Надеюсь, это понятно.
МЕСХИЯ (слегка ошарашенный): Я понимаю, но ведь мне нужен всего лишь совет – божественная мудрость.
АВТАРХ: Ну, это другое дело. Давай, я тебя слушаю. Но предупреждаю, тебе придется заплатить. Предоставить мне на ночь этого помешанного ангела.
МЕСХИЯ (встав на колени): Разум мой бессилен. Зачем я говорю с тобой, когда ты и так читаешь каждую мысль мою? Принимая во внимание то, что она из проклятого тобою рода, должен ли я все же отказаться от ее предложений? Ибо она догадывается о моей осведомленности, и я всем сердцем чувствую – она домогается меня лишь потому, что надеется быть отвергнутой.
АВТАРХ (в сторону): Он, как видно, тоже не в своем уме. И из-за моего желтого одеяния принимает меня за божество. (Обращаясь к МЕСХИИ.) Неверность только украшает мужчину. Если, конечно, речь не идет о неверности его собственной жены.
МЕСХИЯ: Значит, моя неверность причинила бы ей боль? Я…
Появляются КОНТЕССА и ГОРНИЧНАЯ.
КОНТЕССА: Мой господин! Что ты здесь делаешь?
МЕСХИЯ: Совершаю молитву, дочь моя. Сними свою обувь, ибо земля эта священна.
КОНТЕССА: Правитель, что это еще за дурачок?
АВТАРХ: Да какой-то сумасшедший. Бродит тут с двумя женщинами. Они тоже не в своем уме.
КОНТЕССА: Значит, их больше, чем нас. Хотя, если моя горничная не сумасшедшая…
ГОРНИЧНАЯ: Твоя милость…
КОНТЕССА: В чем я сомневаюсь. Сегодня она приготовила мне пурпурную накидку к зеленому платью. Представляю, на кого я была бы похожа в таком виде. На рассыльного.
МЕСХИЯ, который, слушая КОНТЕССУ, постепенно приходит в гнев, внезапно ударяет ее. Она падает. АВТАРХ незаметно исчезает.
МЕСХИЯ: Мерзкое отродье! Не смей издеваться над тем, что свято, и впредь ты будешь делать только то, что я велю. ГОРНИЧНАЯ: Кто ты, господин?
МЕСХИЯ: Я прародитель человечества, дитя мое. Ты в самом деле мое дитя. И она тоже.
ГОРНИЧНАЯ: Надеюсь, ты простишь ее. И меня. До нас дошла весть, что ты умер.
МЕСХИЯ: Тут не за что просить прощения. В конце концов умирают все. Но, как ты видишь, я снова здесь, чтобы приветствовать Новое Солнце.
НОД (впервые заговорив и шевельнувшись после долгого молчания и неподвижности): Мы пришли слишком рано. МЕСХИЯ (указывая на него пальцем): Великан! Великан!
КОНТЕССА: О! Соланж! Кинебурга!
ГОРНИЧНАЯ: Я здесь, ваша милость. Я, Либия.
НОД: И все же время Нового Солнца еще не настало.
КОНТЕССА (всхлипывает): Новое Солнце идет! А мы все растаем, как сны.
МЕСХИЯ (сообразив, что НОД неопасен): Да, как дурные сны. Но для тебя так будет только лучше. Разве ты этого не понимаешь?
КОНТЕССА (успокаиваясь): Вот чего я точно не понимаю, так это того, что ты, эдакий мудрец, спутал Автарха с Универсальным Разумом.
МЕСХИЯ: Я знаю, что вы все мои дочери в прошлом творении. Потому что в нынешнем у меня их еще не было.