Книга о Небе
Шрифт:
Его спутник был занят тем, что подзывал машину, и не слишком прислушивался к его словам, а Сампэй, остро ощутив желание вернуться к природе, глубоко вздохнул, как будто вспомнив что-то.
— Вы говорите, что хорошо было бы вернуть все эти площадки для гольфа в первозданное состояние?.. Но, сэнсэй, это труднее, чем заново родиться! — засмеявшись, сказал его спутник, когда они уселись в машину.
— Если бы можно было… Сколько бы я ни рождался заново, всякий раз мечтал бы об этом, — как бы самому себе сказал Сампэй и закрыл глаза. Его рассердило то, что они гордятся этим пейзажем, считая его райским, на самом же деле на него было больно смотреть, ведь оторванный от природы пейзаж этот скорее напоминал
Следующий день, 30 июня, был днем, когда мои читатели, собиравшиеся раз в месяц в количестве тридцать-сорок человек где-нибудь неподалеку от моего дома, проводили собрание Общества любителей литературы. Было заведено, что на этом собрании я обязательно присутствовал с трех до пяти часов и, отвечая на вопросы, произнося что-то вроде заключительного слова, подводил кое-какие итоги. Готовился я к этому накануне, но в тот раз не смог, потому что в тот день, когда я сидел с утра, уединившись в своем кабинете, внезапно пришел Сампэй и стал рассказывать о своем путешествии в Тибу, в котором рай соединился с адом.
Слушая его рассказ, я вспомнил речи неожиданно явившейся мне накануне вечером живосущей Родительницы.
— Боги предпринимают Великую Уборку, чтобы расчистить себе путь. Там и сям отныне начинается чистка мира. Следует вдохнуть жизнь туда, где люди жили спокойно.
Однако это не страшно. Это работа Бога в мире, которую Он предпринимает, чтобы испытать людские сердца.
Истинный путь нужно прокладывать для того, чтобы Бог мог сделать весь этот мир — каждый его уголок — чистым. Этот истинный путь уже виднеется. С его возникновением и это учение становится нужным. Я должна шествовать по миру и прокладывать этот путь… Да, сейчас очень важное время… Итак, все, кто, очистив свои сердца, внемлет Истине, кто сознательно и ответственно проходит по этому пути, впервые начинает понимать всю его важность.
Тут-то я понял, что она непосредственно предупреждала меня о грядущих событиях.
— Небо — это сострадание. Написав книгу, полную сострадания, ты должен донести это чувство до многих людей. В этом мире в настоящее время потерян дух сострадания друг к другу. Оно постепенно исчезло и в мире политики. На самом деле, в заботах о деньгах и других такого рода заботах люди, отдалившись от учения Бога, осуществляют политику, далекую от Его заветов.
Книга, которую сейчас поручено написать тебе, должна напомнить многим людям то, о чем они стали забывать — о сострадании и радости… О том, насколько важно сострадать и помогать друг другу.
Небеса — это мир добрых чувств, а не сложных истин, и об этих чувствах ты должен писать. И коль скоро ты будешь писать о Небесной стране, тебе надо хорошо уяснить себе, что такое Рай.
Рай — это мир без зависимости, в котором все души равно без корыстных желаний, алчности и спеси могут прекрасно жить в радости.
Рай, конечно же, есть и в земном мире. Это прекрасная страна, которой владеют независимые люди. Слава и положение в этом мире не имеет никакого значения, это светлый Рай, в котором стараются по-человечески воскресить человеческую натуру.
Да, Рай существует и в этом мире. И для того, чтобы создать Рай в этом мире, человеку Богом дано тело…
Тебе предстоит описать нечто прекрасное, хорошенько разъяснив это!
Через то, что ты напишешь, будут передаваться мысли Бога, ведущие к истинному небесному пути.
О том я поведаю, о том поведаю тебе…
Отныне Бог станет действовать в мире — не надо пугаться, не надо печалиться, — Бог укажет прекрасный путь перестройки мира. И без этого не обойтись. Я скажу тебе именно то, что надо правильно передать, то, что будет точно воспринято и понято. Беззаветно поверив в то, что передаю, сообщаю
Пока Сампэй скучно рассказывал о своей поездке в Тибу, я, слушая его рассказ, в то же время пытался вспомнить в точности все, что слышал от живосущей Родительницы, стараясь запечатлеть ее речь 8 своей душе. К счастью, он рано ушел домой, и в тот момент, когда он откланивался в прихожей, моя дочь уже расстелила на столе в столовой газету и ждала меня, все приготовив, вплоть до того, что даже растерла тушь.
Дело в том, что на следующее утро мы ожидали ответственного за мое издание человека из издательства, и я должен был срочно сделать к его приходу восемь каллиграфических надписей на сикиси [3] для выходящей в свет моей книги.
3
Сикиси — прямоугольник картона для танка или хокку.
Мне очень не хотелось, но пришлось все же сесть за стол.
«Литература призвана облекать в слова неизреченную волю Бога». Я написал на одной из сикиси эти слова, которые уже где-то писал раньше. Нечто подобное горячо просил меня написать издатель и на семи оставшихся листках… Но, с тех пор как мне исполнилось 95 лет, пальцы мои слегка дрожали и я ощущал кисточку как нечто чуждое.
Дочь приготовила три тонких кисточки, набрала на них вдоволь туши и подбодрила меня:
— Ну, пиши! Коротки дни. Когда стареешь. Хоть и стар. Не прекословишь людям.Трясущимися руками я вывел эти слова, знаки получились такие, будто писал их ребенок.
— Ну давай и дальше в том же духе. — Дочь обращалась со мной совсем как с ребенком, но я не мог слушаться ее как ребенок, и, испытывая в душе ужасные страдания, собрав все свои силы, наконец сочинил следующую фразу, обратившись к Великой Природе, воскликнул: «Спасибо!» — и медленно опустил кисть на сикиси.
С кистью в руке Сидя за столом. Прежде всего дам обет Великой Природе Отказаться от самого себя.Окончив это, я, не в силах вымолвить ни слова, некоторое время был недоволен.
Ах, как радостна Наша жизнь: И сегодня спокойно и мирно Мы исполнили все. Что были должны.Написав это на сикиси, я покинул этот мир и вознесся в Рай, там рассказал своим небесным друзьям о своей глупости и с ними посмеялся над ней. После этого, уже не пререкаясь с дочерью до припозднившегося обеда, завершил все сикиси.