Книга о русской дуэли
Шрифт:
Итак, соперники приехали к месту поединка. Как они должны быть одеты?
Однозначно жестких требований не существовало, но были некоторые общие правила.
На месте дуэли соперники должны появиться прилично одетыми, хотя и не обязательно при полном официальном (тем более парадном) мундире. Конечно, домашний халат или фуфайка были абсолютно немыслимы. Но и просто небрежность в одежде была бретерским вызовом противнику и неуважением к ритуалу. Поэтому становится понятным, что, например, ярость Сильвио на первом поединке начала накапливаться уже с того момента, когда его соперник явился на «поле чести» с опозданием и неглиже: «Я увидел его издали. Он шел пешком, с мундиром на сабле <…> держа фуражку, наполненную черешнями».
Интересно отношение к мундиру и штатской одежде у офицеров. Было принято, что в повседневной жизни старший по званию или по должности мог позволить себе в присутствии младшего какие-то вольности в одежде, в то время как младший в присутствии старшего должен быть одет по форме. Но дуэль была фактом частной жизни, где изначально соперники должны быть равны. Иногда одежда, в которой соперники явились к месту дуэли, служила знаком отношения к поединку, к противнику и могла восприниматься очень остро. Например, когда генерал П. Д. Киселев вместе с И. Г. Бурцовым приехал в Ладыжин для поединка с генералом А. Н. Мордвиновым (мы уже рассказывали об этой дуэли; во время ссоры Мордвинов был подчиненным Киселева), «Бурцов отправился к Мордвинову, который уже дожидался их. Он застал его в полной генеральской форме, объявил о прибытии Киселева. <…> Мордвинов… спросил, как одет Киселев. „В сюртуке“, – отвечал Бурцов. – „Он и тут хочет показать себя моим начальником, – возразил Мордвинов, – не мог одеться в полную форму, как бы следовало!“» [129, с. 26].
Во время самого боя единственное требование к одежде – она не должна защищать от удара. Поэтому на фехтовальной дуэли соперники дрались обычно в одних рубашках или, когда позволяла погода, с обнаженным торсом. При дуэли на пистолетах допускалась любая одежда. Обыкновенно верхнее платье снималось, но это требование исполнялось не всегда, и Лаевский на поединке с фон Кореном («Дуэль» А. П. Чехова) не только не снял, но и не расстегнул пальто – и это ему очень мешало.
По строгим требованиям, зафиксированным, например, в кодексе В. Дурасова, дуэлянты должны были снять с себя все посторонние предметы: медальоны, медали, кошельки, пояса и т. п. (нательные кресты, конечно же, не снимались). В жизни это далеко не всегда соблюдалось. Медальон с портретом любимой женщины и локоном ее волос, нательный образок, которым благословила мать, или часы, подаренные погибшим другом, – все эти амулеты оберегали своих владельцев, в том числе и на дуэли. Амулет отводил вражескую пулю или же принимал удар на себя – и, разбитый, становился вдвойне памятен и могуществен. Э. Стейнметц говорит о том, что известно много случаев, когда пуля попадала в пуговицу, часы, монеты и даже в подкову, положенную в карман «на счастье» [215, vol. 2, р. 36–37]. Трудно представить, чтобы соперник или секунданты потребовали снять амулет.
Абсолютно недопустимо было надевание каких-либо специальных защитных средств. Тут дело даже не в том, что перед боем секунданты должны были осматривать одежду соперников и честью отвечать за отсутствие под мундиром своего принципала кольчуги или кирасы, – такой осмотр практически никогда не проводился, так как был уж слишком оскорбителен. Но ведь кольчуга неизбежно обнаружится, если пуля попадет в нее, – а это для дворянина в тысячу раз унизительней и страшней ранения и даже смерти. Нам, привыкшим считать жизнь важнейшей ценностью и достоянием человека, иногда трудно представить, насколько честь была важнее.
В «детективном литературоведении» (выражение Ю. М. Лотмана), увлечению которым отдали дань и многие серьезные исследователи, была очень распространена версия о том, что Дантес на дуэли с Пушкиным был в кольчуге. Несмотря на очевидную для серьезного, спокойного, не находящегося в состоянии «вульгарно-социологического аффекта» специалиста невероятность подобного предположения, оно до сих пор кочует по популярным изданиям. Приведем один пример.
Авторы книги об истории и возможностях криминалистической экспертизы И. П. Ищенко и М. Г. Любарский пишут: «Общественное мнение долго занимал вопрос: почему Ж. Дантес, хотя пуля противника попала прямо в него, отделался только царапиной? Считалось, что пуля срикошетила от одной из пуговиц его мундира, задев лишь руку, и это спасло ему жизнь. Но случай ли помог Дантесу?» Далее следует рассказ о том, как в 1938 году, «используя достижения судебной баллистики, инженер М. З. Комар вычислил, что пуля Пушкина неминуемо должна была если не разрушить, то хотя бы деформировать пуговицу мундира Дантеса и вдавить ее в тело». Затем – о том, как «судебно-медицинский эксперт В. Сафонов заключил, что такой преградой [56] , скорее всего, стали тонкие металлические пластины». И наконец, рассказывается о том, как «зимой 1962 года тайная сторона дуэли Пушкина с Дантесом окончательно стала явной»: «Посредством современных методов криминалистического исследования были проверены все имеющиеся материалы о гибели поэта, в том числе проведен специальный эксперимент: по манекену, облаченному в мундир Дантеса, были сделаны прицельные выстрелы. Стреляли в пуговицу мундира из пистолета Пушкина и с той же позиции, в которой находился раненый поэт. Авторы эксперимента – ленинградские криминалисты и судебные медики – полностью исключили возможность рикошетирования пули. Кроме того, стало ясно, что Пушкина и его секунданта Данзаса бессовестно обманули: дуэльные пистолеты обладали разной убойной силой. То, что пистолет поэта бил слабее, установили, сопоставив повреждения, причиненные пулями из того и другого оружия» [85, с. 92–94].
56
Спасшей Дантеса.
Дуэль Пушкина с Дантесом. С рисунка П. Ф. Соколова. 1860-е
Мы умышленно обратились не к самим материалам проведения вышеназванных экспертиз (которые, вероятно, были исполнены грамотно – в техническом смысле), а к популярной литературе, чтобы продемонстрировать абсурдность выводов. Очевидно, что игнорируется специфика дуэли, использованы сомнительные материалы («мундир Дантеса», «пистолет Пушкина») и по сути постановка вопроса предопределяет ответ. А заключительная фраза (о различной «убойной силе» пистолетов и «бессовестном обмане») позволяет усомниться и в квалификации экспертов (или интерпретаторов) – ведь на дуэльном расстоянии пистолет, который «бил слабее», был намного опаснее, так как пуля не проходила навылет, а застревала в теле раненого, причиняя более серьезные повреждения.
Итак, соперники вышли на поединок. Согласно строгим дуэльным правилам, бой следовало проводить на специальном оружии, не знакомом никому из соперников. Однако в некоторых случаях этим требованием можно было пренебречь: например, если соперники не имели под рукой специального оружия, не хотели, из боязни огласки, купить или одолжить у кого-либо из приятелей пару дуэльных пистолетов или шпаг.
Дуэль на личном оружии допускалась также в случае серьезного оскорбления по требованию оскорбленного. В этом случае дворянин стремился демонстративно подчеркнуть, что свою честь он защищает тем же оружием, которым он защищает Отечество на поле боя, на котором он присягал государю.
Как проходил фехтовальный поединок?
Каждая сторона приносила с собой пару шпаг. Если предполагался бой на нейтральном оружии, то секунданты каждой стороны приносили по паре шпаг и своим честным словом заверяли, что их принципалам это оружие незнакомо. После этого секунданты совместно осматривали шпаги и по обоюдному согласию или по жребию выбирали одну пару, на которой и проводился бой (впрочем, достаточно часто секунданты еще на предварительной встрече решали, чье оружие более подходит для поединка). Затем пара шпаг предлагалась соперникам, причем правом первого выбора обладал тот, чье оружие было отвергнуто.
Рисунки из пособия по фехтованию Николетто Джиганти. 1606
Каким условиям должно было отвечать дуэльное оружие? Дуэльный кодекс В. Дурасова (который в данном случае зафиксировал сложившуюся традицию) очень строго и точно регламентировал качества, которыми должно было обладать дуэльное оружие, в том числе вес его в граммах и все параметры в сантиметрах. Кроме того, на дуэли не допускались шпаги с отполированными чашками – они могли солнечным отражением ослепить соперника; не использовались шпаги, чашки которых имели отверстия для отламывания острия клинка соперника или специальные желобы для зацепления его. Подобные фехтовальные хитрости на дуэли считались недостойными.
Однако обычным требованием была одинаковость шпаг или, по крайней мере, одинаковая длина клинка. Когда не было выбора, вряд ли кто решился бы отказаться от боя из-за того, что имеющиеся шпаги были слишком тяжелы или недостаточно удобны.
Наиболее знаменитым и престижным было немецкое оружие золингенских (иногда говорили – «солингенских») заводов. С начала XIX века получило распространение и оружие русских заводов, в том числе Златоустовского, где производство было налажено при помощи немецких мастеров из Золингена.