Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура
Шрифт:
Существенно необходимо, чтобы монарх, следуя советам и примеру другого, не посадил его рядом с собою на трон; вынужденный принимать от всех хорошие предложения, монарх не должен подпадать под их влияние до такой степени, чтобы они могли считать себя равными ему и, наконец, быть выше его в деле управления.
2. Неизбежно необходимо для монарха соблюдать во всем справедливость; он должен избрать визиря (первого министра) неподкупного и добродетельного, потому что правосудный визирь сумеет исправить несправедливости, совершенные правителем-тираном; но если визирь – сам притеснитель, то здание могущества не замедлит
3. Приказания и запрещения требуют твердости. Нужно самому отдавать приказания из боязни, чтобы их не скрыли или чтобы их не исказили.
4. Повелитель должен быть непоколебим в своих решениях; во всех предприятиях ревность его должна быть одинакова, и пусть его рука не опускается до тех пор, пока он не добьется успеха.
5. Какие бы ни были приказания монархов, должно, чтобы последовало исполнение их; ни один подданный не должен быть настолько могущественным или смелым, чтобы остановить их исполнение, если бы даже казалось, что эти приказания должны были иметь прискорбные последствия. Мне рассказывали, что султан Махмуд Газневийский приказал поставить посреди равнины Газны камень; так как лошади пугались этого камня, то султану доложили, что следовало бы убрать этот камень. Но султан отвечал: «Так как я приказал (положить его на то место), то и не отменю своего приказания».
6. Безопасность требует, чтобы правители не полагались на других в государственных делах и не вверяли бразды власти в руки посторонние, потому что свет подобен красавице, у которой масса поклонников, и потому нужно бояться, чтобы слишком могущественный подданный, увлеченный желанием управлять, не посадил бы самого себя на трон.
Таково было поведение амиров Махмуда. Прогнав своего повелителя, они завладели государством. Необходимо поэтому разделить управление делами между несколькими, достойными доверия людьми; тогда каждый из них, занятый известной работой, не будет стремиться к высшей власти.
7. Пусть монарх не пренебрегает ничьими советами; те из них, которые он примет, должны быть запечатлены в его сердце, чтобы пользоваться ими в случае надобности.
8. В делах правления, в делах, касающихся армии и народа, государь не должен руководствоваться поведением и речами кого бы то ни было. Если министры и генералы говорят хорошо или дурно о ком-нибудь, то они заслуживают, чтобы их выслушали; но поступать необходимо с большой осмотрительностью до тех пор, пока не убедишься в истине.
9. Уважение к власти повелителя должно быть так крепко впечатлено в сердцах его солдат и подданных, чтобы ни один них не имел смелости ослушаться его или возбуждать против него бунт.
10. Чтобы все, что повелитель ни делает, делал он сам, чтобы он был непоколебим в приказаниях, раз отданных; ибо твердость в приказаниях составляет самую большую силу для монархов: для них это – сокровище, армия, народ и целое поколение принцев.
11. В управлении, при обнародовании приказов монарх должен остерегаться признать кого-нибудь сотоварищем, и он не должен принимать к себе товарища при управлении.
12. Другая, не менее важная и полезная предосторожность для монарха: это узнать тех, которые окружают его, и быть постоянно настороже
В каждой роте из десяти отборных воинов избирался один, соединявший в себе мудрость и храбрость, и, после согласия девяти других, он был утверждаем начальником под именем унбаши (начальник десяти, десятник).
Из десяти унбашей также избирался достойнейший по уму и деятельности, он становился начальником своих сотоварищей и имел название юзбаши (т. е. начальник сотни, сотник). Десять юзбашей имели начальником мирзу, опытного, искусного в военном деле и известного своею храбростью. Этого начальника называли минбаши (тысяцкий, начальник тысячи).
Унбаши пользовались правом замещать солдат, которые бежали или умерли, таким же образом юзбаши назначали унбашей, а минбаши в свою очередь выбирали юзбашей. Тем не менее я требовал, чтобы мне докладывали о смерти и дезертирстве людей и о замещении их.
В военной и гражданской службе минбаши, или начальники тысяч, пользовались полною властью над юзбашами, или сотниками, а начальники сотен – над десятниками, или унбашами, последние же – над солдатами. Эти офицеры имели право наказывать непослушных, выгонять со службы всех тех, которые небрежно исполняли свои обязанности: они должны были замещать их.
Вот в каком размере я приказал раздавать жалованье минбашам, юзбашам и унбашам.
Жалованье простого солдата, храброго и деятельного, равнялось стоимости его лошади; оклад отборного воина простирался от стоимости двух до стоимости четырех лошадей.
Унбаши (десятник) получал в десять раз более простого солдата. Жалованье юзбаши (сотника) было двойным окладом против жалованья унбаши, а минбаши (тысяцкий) получал тройной оклад жалованья юзбаши.
Каждый военный, провинившийся по службе, терял десятую часть жалованья. Унбаши имел право получить жалованье только до свидетельству от юзбаши; юзбаши должен был представить удостоверение от минбаши, который для себя получал такое же свидетельство от главнокомандующего моей армии (амира Аль-Отра).
Жалованье главнокомандующего в десять раз превосходило жалованье простого офицера. Начальник дивана и визири получали десять офицерских окладов. Жалованье различных орд калькачи и есаула могло простираться от стоимости 1000 до стоимости 10 000 лошадей. Я старался раздавать земли, награды, пенсии на пропитание потомков Пророка, законоведов, ученых, врачей, астрологов и историков моего двора по их заслугам. Жалованье пехотинцам, слугам и людям, которые занимались размещением палаток, простиралось от стоимости ста до тысячи лошадей.