Книга шестая: Исход
Шрифт:
Так и не дождавшись ответного приветствия, я решил не тратить понапрасну время, а переходить сразу к сути.
– Я скажу прямо и коротко. Вы мне нужны для того, чтобы помочь спроектировать анатомию существа, которое способно стать сверххищником и на земле, и в воде. Хищника быстрого, смертоносного и разумного…
Едва я объявил об этом, как вверх с первого ряда тут же взметнулась поднятая рука.
– Прости за любопытство, – переспросил сухонький пожилой дядечка, костюм которого, казалось, был больше нужного на несколько размеров. – Но что значит «спроектировать?»
– То и значит, – не задержался я с ответом, – вы должны будете объединить опыт самой матери природы
Ученые от такого заявления несколько озадаченно переглянулись и о чем-то зашептались, но от последующих расспросов воздержались, поэтому я решил дать еще одно небольшое пояснение.
– Вы наверняка знаете, кто я, но я все равно представлюсь. Меня зовут Сергей и я некромант. Большинство из вас, скорее всего, слышали мое прозвище – Аид. Если говорить коротко, то с помощью своего Дара я способен обрекать мертвых на вторую «жизнь», в течение которой они будут беспрекословно выполнять мои указания, но этим мои умения не ограничиваются. Как выяснилось, моя власть над мертвой плотью гораздо шире и полнее, чем я мог предполагать ранее, и оказалось, что при соблюдении некоторых условий, – о том, что эти условия включали в себя в первую очередь истязание разумных, я не стал уточнять, а то ученые и без этих подробностей выглядели достаточно кисло, – я способен придавать ей любую форму. Собственно, ваши знания сейчас нужны для того, чтобы помочь мне создать суперсуществ, равных которым не может быть нигде в мире. У вас остались еще вопросы?
Собравшиеся молча переваривали мои слова, и на их лицах сейчас застыла смесь недоверия и шока. Складывалось впечатление, что внутри каждого сейчас шла непримиримая борьба рационального начала и почти детской веры в чудеса. Да, для большинства населения планеты моя сухая речь звучала как сказка, а то и вовсе бредни сумасшедшего. Пожалуй, из всего населения планеты только лишь жители Рима и российские солдаты, пережившие прошлогоднюю бойню, были способны безоговорочно поверить в это. Остальное подавляющее большинство вполне справедливо должно было отнестись к подобному заявлению, мягко говоря, с сомнением.
Однако к чести слушателей они открыто высказывать недоверие не спешили. Все-таки один только факт, что их здесь собрали, говорил о многом. Прибавьте к этому безликие фигуры военных, облаченных в странные для любого стороннего наблюдателя костюмы, и результата хватит для того, чтобы заставить задуматься самого отъявленного скептика.
Вверх снова поднялась рука, принадлежащая на этот раз обладательнице вполне привлекательного и молодого лица, в которой вряд ли можно было бы заподозрить труженицу от науки. Ну, максимум студентку старших курсов.
– Скажите, это про вас был снят фильм «Царство мертвых?» – Бойко выпалила она, получив от меня разрешающий кивок.
– Если вы о той документалке, где меня полтора часа сравнивают с Антихристом и говорят, что я стану причиной апокалипсиса, то да. Обо мне.
– И насколько правдивы описанные в этом фильме события? – Не унималась барышня.
– Скажем так, – произнес я ровно, – события в нем описаны достоверно, хотя я и не могу с уверенностью об этом говорить, поскольку не смотрел его до конца. Но вот трактовка этих событий и их причины представлены лживо.
– То есть, вы в самом деле виновны в гибели стольких людей, но вместо того, чтобы сидеть за решеткой, стоите перед нами?
– Да, все именно так. – Легко согласился я, чем поверг девушку то ли в состояние крайнего возмущения, то ли потрясения. Она уже набрала в грудь
– Но подождите… – попыталась было вставить слово неугомонная особа, но сразу же осеклась, стоило мне ожечь ее своим тяжелым взглядом.
– Я сказал, достаточно. – Припечатал я безапелляционным тоном. – Сядьте на свое место.
От резкой перемены в моем голосе передние ряды в аудитории рефлекторно подались назад, словно бы пытались максимально увеличить расстояние между ними и мной, и назойливая девушка тут же плюхнулась на пятую точку, спрятавшись за спину сидящего перед ней коллеги.
У меня не было ни времени, ни желания ввязываться в словестные перепалки и что-либо объяснять. Мое прошлое было черным, как мрак полярной ночи, и не было никакого смысла пытаться его обелить оправданиями или пояснениями. Мне было безразлично, кем меня считают эти люди, их здесь собрали не для разбора моих грехов, а для работы. Работы, в которую каждый из нас должен был внести свою лепту.
Собрание с учеными прошло не сказать чтобы совсем гладко, но очень информативно. Слушатели очень долго не могли усвоить одну простую вещь, что от них требуется проработка только одного скелета и мышечного каркаса, будущего сверхсущества, поэтому, то и дело бросались в непролазные дебри животной анатомии. То они пытались обосновать наличие четырехкамерного сердца у подобного зверя, то начинали яростно спорить друг с другом на тему строения его пищеварительной системы, а один фанатик вообще стал доказывать что-то про мочеполовую систему еще несуществующего монстра.
Но даже с учетом того, что научные сотрудники постоянно норовили свернуть не туда, я для себя извлек настолько много нового и полезного, что уже сейчас готов был пересмотреть свой изначальный подход к форме нового вида Морфов.
Я покинул общество ученых, почувствовавших себя во время обсуждения гораздо свободнее, чем в начале, когда посчитал, что они уловили суть моей задумки. Они столь увлеклись поставленной задачей, что даже позабыли о своих душных костюмах, приступив к обсуждению грядущей работы прямо здесь. Моего ухода, казалось, никто из них даже и не заметил, кроме, разве что, той боевой девицы, что бесстрашно попыталась ввязаться со мной в перепалку. Я поймал ее недружелюбный взгляд уже в самых дверях, но она поспешно отвела взгляд и уткнулась носом куда-то в бумаги, делая вид, что увлечена своими раздумьями. Хмыкнув, я вышел из аудитории, а следом за мной отправились и все мои конвоиры.
А следующей на повестке дня была другая встреча, куда более важная, чем эта. Встреча с людьми, обладающими схожими социально-психологическими характеристиками с покойным Амелиным. Но основная загвоздка крылась в том, что о роли потенциальных жертв никому из них еще не сообщалось. Убедить их добровольно пойти по пути смерти, судя по всему, предстояло именно мне. И что-то на этот счет у меня существовали определенные сомнения…
В этот раз я настоял, чтобы людей не защищали от меня никакими средствами, чтобы я мог максимально полно улавливать их эмоции и, в случае чего, корректировать свое выступление. Но мне упорно не желали идти навстречу в этой просьбе, так что пришлось подключать самого президента, чтобы тот своей властью поспособствовал решению спорного вопроса. И только тогда организаторы смирились с моими требованиями.