Книга стихотворений

Катулл Гай Валерий

А. С. Пушкин

27. МАЛЬЧИКУ

Пьяной горечью Фалерна Чашу мне наполни, мальчик! Так Постумия велела, Председательница оргий. Вы же, воды, прочь теките И струёй, вину враждебной, Строгих постников поите: Чистый нам любезен Бахус.

И. П. Крешев

11. ДРУЗЬЯМ

Товарищи — Аврелий, Фурий! Поди я в глубь индийских стран, Где в берега восточной бурей Так звучно плещет океан; К арабам ли, размякшим в неге, К парфянам ли стрельцам, туда ль, Где семирукий Нил в разбеге Окрашивает моря даль; Чрез дикие ли Альпов кручи, Трофеи цесаревых дел, Туда ль, где галльский Рейн кипучий, Где бритты... и земле предел,— За

мною вы готовы всюду, Куда б меня ни кинул рок... Нет, об одном просить вас буду: Снесите милой мой упрёк. Пускай блестит она средь новых Друзей; для сердца не избрав Ни одного, пускай в оковах Растлит их сладостью отрав, Но пусть моей любви воспетой Не ждёт, сразив её виной... Так блекнет в поле цвет, задетый Неосторожной бороной.

Н. В. Гербель

2. НА СМЕРТЬ ВОРОБЬЯ

Плачьте, Грации, со мною, С поколением людей, Одарённых красотою: Умер бедный воробей Милой девушки моей, Воробей, утеха милой, Радость друга моего, Тот, кого она хранила Пуще глаза своего! Как он ласков был с тобою! Как младенец мать свою, Знал он милую мою. Неразлучен с госпожою, Он попрыгивал вокруг И чириканьем, порою, Веселил и нежил слух. А теперь — увы!— он бродит По печальным берегам Той реки, с которой к нам Вновь никто уж не приходит. Прочь из глаз, скорее прочь, Смерти сумрачная ночь, Ты, что мчишь в Аид с собою Всё, что блещет красотою! А он был так дорог ей, Этот ласковый, тобою Похищенный воробей!.. О судьба! О мой несчастный! Чрез тебя глаза прекрасной Милой девушки моей От горячих слёз распухли, Покраснели и потухли.

А. А. Фет

5. К ЛЕСБИИ

Жить и любить давай, о Лесбия, со мной! За толки стариков угрюмых мы с тобой За все их не дадим одной монеты медной. Пускай восходит день и меркнет тенью бледной. Для нас, как краткий день зайдёт за небосклон, Настанет ночь одна и бесконечный сон. Сто раз целуй меня, и тысячу, и снова Ещё до тысячи, опять до ста другого, До новой тысячи, до новых сот опять. Когда же много их придётся насчитать, Смешаем счёт тогда, чтоб мы его не знали, Чтоб злые нам с тобой завидовать не стали, Узнав, как много раз тебя я целовал.

27. К МАЛЬЧИКУ-ПРИСЛУЖНИКУ

Фалерна старого, служитель-мальчик, нам Лей в чаши горечи хмельной и беспощадной, Такой закон дала Постумия пирам, Пьянее ягоды налившись виноградной. Прочь, вы, струи воды, куда угодно вам, Губителям вина; вы к строгим ворчунам Ступайте: чистого здесь царство Тионейца.

34. К ДИАНЕ

Мы под защитой Дианиной, Чистые девы и мальчики, Встретим Диану, мы чистые, Песнию благочестивой. О, Латония, вышнего Дочь Громовержца великая, Ты, породила которую Мать под Делосской оливой, Чтобы была ты владычицей Гор и лесов зеленеющих И по сокрытым ущелиям Рек с громозвучной волною. Ты и Люцина томящимся* Ты и Юнона родильницам, Тривия тоже, с заёмным ты Светом зовёшься Луною. Ты, в обращении месячном Меря теченье годичное, В закромы сельского пахаря Сыплешь и сбор нарочитый. Будь, под каким бы ты именем Ни пожелала, священною, И как издревле, будь правнукам Ромула вечной защитой.

50. К ЛИЦИНИЮ

Мы вчерашний день с тобой, Лициний, Всё играли на моих табличках, Наперёд решивши забавляться. Мы стишки с тобой писали оба, То в одном, а то в другом размере, Отвечая на вино и шутки. Я ушёл, твоей красой, Лициний, И твоим пленённый остроумьем, Так, что, бедный, я лишился пищи, И очей не свёл мне сон покоем, А по всей постели, как безумный, Я кидался в ожиданьи света, Чтоб с тобой, беседуя, быть вместе. Но когда измученное тело Улеглось в кровати полумёртвым, Сочинил стихи тебе я эти, Чтоб ты, милый, грусть мою увидел. Берегись теперь ты быть надменным И, прошу, не презирай молений. Попадёшь в ответ пред Немезидой. Вспыльчива богиня; не прогневай.

96. КАЛЬВУ О КВИНТИЛИИ

Если в немые могилы отрадно и сладостно может, Кальв, проникнуть хотя нечто и нашей тоски, Как

давнишнюю мы любовь обновляем стремленьем Или о дружбе, давно скрывшейся, слёзы мы льём, Верно, не столько скорбит о ранней Квинтилия смерти, Сколько твоя принесёт ей утешенья любовь.

72. К ЛЕСБИИ

Ты говорила когда-то, что знаешь ты только Катулла, Лесбия, что предпочтёшь ты и Зевесу меня. И тебя я любил не как чернь свою любит подругу, А как отец сыновей любит своих иль зятьёв. Ныне тебя я узнал; и теперь хоть страстней я пылаю, Но для меня уж не так ты и близка и ценна. Ты говоришь: почемуі Потому, что такая обида Больше внушает любви с меньшим желаньем добра.

85. О СВОЕЙ ЛЮБВИ

Хоть ненавижу, люблю. Зачем же?— пожалуй, ты спросишь. И не пойму, но в себе чувствуя это, крушусь.

Ф. Е. Корш

5

Будем, Лесбия, жить, пока живы, И любить, пока любит душа; Старых сплетников ропот брюзгливый Пусть не стоит для нас ни гроша. Солнце сядет чредой неизменной И вернётся, как было, точь-в-точь; Нас, лишь свет наш померкнет мгновенный, Ждёт одна непробудная ночь. Дай лобзаний мне тысячу сразу И к ним сотню и тысячу вновь, Сто ещё, и к другому заказу Вновь на столько же губки готовь. А как тысяч накопится много, Счёт собьём, чтоб забыть нам итог, Чтоб завистник не вычислил строго Всех лобзаний и сглазить, не мог.

43

Деве-красотке поклон мой покорный, Нос у которой не мал, не казист, Ножки не стройны, а глазки не чёрны, Пальцы не длинны, а ротик не чист, Речь, если правду сказать, не робея, Тоже не самая прелесть и сласть. Здравствовать, дева, желаю тебе я, Мота Формийского нежная страсть! Ты ль красота, о которой так ложно Голос провинции суд свой изрёк? С Лесбией спорить тебе ли возможно? Что за безвкусный, бессмысленный век!

92

Меня порочит Лесбия всечасно И речи все её мной заняты сполна; Так пусть я пропаду напрасно, Когда в меня она не влюблена. Как это знать? Да по себе мне ясно: Своими узами я вечно возмущён, Но пусть я пропаду напрасно, Когда в неё и сам я не влюблён.

85

Любовь и ненависть кипят в душе моей. Быть может, «почему»? ты спросишь. Я не знаю, Но силу этих двух страстей В себе я чувствую и сердцем всем страдаю.

76

О, если радость есть какая В воспоминаньях добрых дел, Когда, былое воскрешая, Ты мыслью строгой усмотрел, Что чтил ты всё, что людям свято, Что в дружбе не был ты лукав, Что не обманывал ты брата, Себя с ним клятвою связав,— Катулл, какой запас утехи Хоть в долгой жизни вновь и вновь Тебе готовит без помехи Твоя бесплодная любовь! О, да: чем дело или слово Служить в пределах наших сил Способно счастию другого, Ты всё сказал и совершил. Но всё добро пропало тщетно С неблагодарностью в борьбе. К чему же мукой безответной Терзаться долее тебе? Зачем не ищешь ты свободы, С собой вступив отважно в спор, И не стряхнёшь с себя невзгоды Самим богам наперекор? Как трудно страсти застарелой В единый миг сказать «прости»! Хоть трудно, но смелей за дело, Не размышляя о пути! Вот в чём одном твоё спасенье, Вот где яви над сердцем власть; Туда направь своё стремленье, Хоть победишь, хоть должен пасть. О боги, если стон унылый От смертных к вам находит путь, И если на краю могилы Спасали вы кого-нибудь, На горький мой удел призрите, И если был я не злодей, Отраву эту удалите Из груди страждущей моей,— Недуг мертвящий, охвативший Всё существо моё до дна II навсегда меня лишивший Того, чем жизнь была красна. Уж не о том моё моленье, Чтоб ей взаимно стал я мил, Иль чтобы всем на удивленье В ней женский стыд заговорил: Об исцеленье лишь молю я, Чтоб сбросить мерзостный недуг, О боги, это лишь даруя, Воздайте Цену мне заслуг!