Книга тайн
Шрифт:
— Wolfschlucht Brucke, — прочел он. — Мост через Волчье ущелье.
Он оглянулся: где тут мост, потом понял, что стоит на нем. Перегнувшись через перила, он увидел разверстую пасть гофрированной металлической трубы, исчезающей под дорогой.
— Кажется, это оно и есть. А тропинка, которую ты видела, это, наверное, замерзший ручей.
Они перебрались через обледенелые перила и спустились на насыпь. Замерзший ручей уходил в лес узкой белой лентой.
Ник ухватил Эмили за рукав.
— Тебе вовсе не обязательно идти.
Она стряхнула его руку,
Хотя они шли вдоль ручья, лес был совершенно непроходимым. Деревья казались живыми. Низкие ветки хлестали Ника по плечам, ударяли по лицу, цеплялись за ноги и сбрасывали снег ему за шиворот. Земля под ногами была такой же предательской. Снег скрыл все следы камней и корней, прячущихся под ним. Включать фонарик они не осмелились — вдруг кто-то из замка следит за окрестностями. Даже там, где земля была ровной, их подстерегали опасности, потому что это означало: они идут по замерзшей воде. Один раз нога Ника провалилась до самого льда — он поскользнулся, взмахнул руками и упал на спину. Лопата грохнулась о камень. Он лежал, прислушиваясь к эху, которое разнеслось по лесу.
Ослепленные снегом и ветвями, они чуть не прошли мимо замка. Единственным признаком его близости был тускловатый просвет среди полной тьмы. Этого оказалось достаточно. Ник двинулся в ту сторону, как кабан, продираясь сквозь низкие заросли. Вокруг него клубился снег, трещали и ломались ветки. Он подумал, что если они не найдут замок в ближайшее время, то заблудятся здесь навсегда.
Пройдя деревья, они уперлись в скалу. Ник прислонился к ней, дрожа и тяжело дыша. По спине у него струился растаявший снег. Свет исчез, но если Ник закидывал до хруста в позвонках голову назад, то видел каменные стены на вершине утеса на фоне серых туч, и стены эти казались невообразимо далекими.
Он услышал треск ветки — из леса вышла Эмили. Она потеряла шапочку, и снег бриллиантами сверкал у нее в волосах.
— И как же нам туда подняться?
Ник старался не думать о том, на какой высоте стоит замок.
— Ты как — с альпинизмом дружишь?
— До десяти лет дружила, а потом — нет.
Джиллиан хотя бы какое-то время занималась альпинизмом. Одно из самых худших их свиданий было на тренировочной стене скалолазов, куда она ходила каждую среду. Она, смеясь, забралась наверх, по-паучьи быстро, а Ник все еще возился внизу, пытаясь сообразить, как надеть страховочные ремни. А когда он наконец все-таки забрался на стену (на высоту около восьми футов), у него целую неделю болело запястье.
— Я все же, пожалуй, попробую.
Он смотрел на утес, пытаясь сообразить, как Джиллиан поднялась по нему. На черной скальной поверхности, казалось, совершенно не за что было зацепиться. Он провел ладонью по камню, надеясь нащупать трещину или уступ — что угодно, с чего удалось бы начать. Небольшой выступ на уровне колена — ладно, можно попробовать.
— Вряд ли получится.
Он поставил подошву на выступ, оттолкнулся, шаря руками по скале в поисках опоры. Но ничего, кроме скользкого льда, не нашел. Опоры не было — он потерял равновесие
Эмили наклонилась над ним.
— Как ты?
Он встал, стряхнул с себя снег.
— Джиллиан была скалолазом, но даже она не смогла бы подняться по отвесной обледенелой стене.
Он снова подошел к скале и принялся исследовать ее, обшаривая широко разведенными руками. Эмили отошла назад, сунула руку в карман, достала и принялась разглядывать бумажки, оставленные Джиллиан. Теперь они помялись и намокли от снега.
— Может, она и не поднималась. — Эмили похлопала Ника по плечу и показала на бумажку. — Марианненбад означает пруд Марии. А в книге, которую мы читали в ресторане, говорилось, что тут, неподалеку от средневекового монастыря, было посвященное ей место поклонения.
— Ты думаешь, что Джиллиан вознеслась туда молитвами?
— Святилища Марии часто строились над ручьями. Считалось, что вода обладает целебными свойствами. — Эмили даже в этом снежном царстве говорила совсем тихо, словно деревья могли их подслушать. — Мы шли по руслу ручья. Он ведь должен откуда-то течь.
Они двинулись вдоль основания утеса, утопая в глубоком снегу. Он, казалось, лежал тут уже вечность. Все норы или пещеры наверняка забились им много недель назад.
— Что это такое?
В голосе Эмили прозвучала надежда. Ник поспешил к ней. Загораживая луч фонарика рукой, она направляла его на скалу.
— Похоже на оползень.
У подножия скалы на земле лежала небольшая груда камней. Их покрывал тонкий, неровный слой снега, почти весь он скопился в неглубокой впадине, петлями уходившей от скалы. Когда Ник поставил туда ногу, оказалось, что это лед.
— Вот он, наш ручей.
Эмили уже взобралась на камни. Она легла на них животом и принялась разгребать снег.
— Я думаю…
Послышался стук и приглушенный вздох — камни сдвинулись под весом Эмили, и она скатилась обратно. Ник бросился к ней, чтобы помочь подняться.
— Как ты?
Она отряхнулась.
— Я думаю, тут есть проход внутрь. Его засыпало, но снег не очень глубокий.
Ник осторожно забрался на каменный холмик. Раза два камни почти подавались под его весом, и он останавливался — сердце чуть не выпрыгивало у него из груди. Эмили была права. Между вершиной каменной горки и скалой, кажется, было пустое пространство. Ник зарылся в снег, принялся раскидывать его лопатой. Внизу была пустота. Когда он засунул руку по локоть, то не нащупал ничего.
Эмили смотрела на него снизу.
— Ну что — можно там протиснуться?
Ник пошевелил рукой.
— Есть только один способ узнать это.
Даже после того, как он расчистил снег, ему едва удалось пролезть в открывшуюся щель. Камни царапали ему щеки, снег таял за шиворотом. Он протискивался вперед на животе. Лаз был глубже, чем он предполагал. В какой-то момент все его тело оказалось под утесом, и его на миг парализовало жуткое видение: скала рушится, погребая его под собой.