Книга темной воды
Шрифт:
У Даны сделалось такое лицо, что я испугался. Неужели опять нервный срыв?!
— Даночка, – я попытался обнять супругу, но она вырвалась. – Давай лучше я расскажу тебе, что я видел… Только представь себе. У нас будет возможность выбрать любую страну мира, любой райский уголок. Они загрузят наши психоматрицы в компьютер. И мы с тобой окажемся на земле обетованной. Я видел. Там было множество людей. Их можно было наблюдать на огромном экране. Они счастливы. Они действительно счастливы. Они смеются. Общаются друг с другом. Они и думать забыли о своей прежней жизни в этом убогом теле, обреченном на старение и умирание. Только подумай. Ты снова будешь молодой. Тебе будет семнадцать лет. Ни одной морщинки. Гладкая кожа. И целая вечность впереди…
Она молчала, угрюмо разглядывая узор на пластиковом полу. Правильный узор, состоящий сплошь из геометрических фигур.
Этой ночью мне приснился сон. Я снова стоял в центральном зале Департамента переселения, перед плазменным монитором во всю стену. На нем отображался сидящий в кожаном кресле седоволосый господин — привычный для всякого россиянина образ давно обитающего в виртуальном мире президента.
— Я хочу, чтобы меня окружала такая же реальность, какую я покинул, – говорил я, – чтобы там была такая же квартира, как моя, такой же город, в котором я жил, пусть там будут другие страны и континенты. Я хочу ходить на работу. И выпивать время от времени с друзьями. Хочу любить свою жену ночью. А иногда днем. И ездить с ней в отпуск, куда-нибудь к морю… В сущности, я не прошу чего-то необыкновенного. Это же пустяк для вас.
Правда?
— Странные существа люди, – сказал мой собеседник. – Всю жизнь мечтают о чем-то недостижимом. Спроси их, к примеру, нравятся ли вам острова Карибского моря, где под пальмами, на белом песке, можно загорать под лучами жаркого солнца, и они не задумываясь, ответят — нравятся. А как только начинается предметный разговор, и речь заходит о том, где они хотят жить, вдруг выясняется, что им дороже всего на свете то существование, которое они вели. И это неудивительно, мой друг, ведь каждый созидает для себя ту действительность, о которой мечтает, погружается в ту реальность, которой он достоин. И кому какое дело до того, что этой жизни на самом деле нет, как нет уже очень давно ничего. А есть только летящий через бездны космоса гигантский компьютер, в который загружено сознание всего человечества…
Я проснулся оттого, что ощутил легкое прикосновение к ребрам. Перекатился на бок.
— Ты что? – Дана не спала.
— Что?
— Ты чего-то испугался?
— Просто мне стало щекотно.
— Я боюсь, Игорек, действительно боюсь…
— Я тоже.
— По тебе это совершенно незаметно. Ты ведешь себя так, как будто ничего не случилось.
— Это потому, что бояться бессмысленно. Мы все равно ничего не изменим. Надо просто жить, и получать удовольствие от жизни.
Она задумалась. Прижалась ко мне:
— Ты абсолютно прав. Дай пощекочу еще.
— Не трогай! – я вскочил с кровати. – Послушай! Почему ты всегда делаешь не то, что нужно! Почему ты никогда не бываешь разумной?! – Голос мой в тишине прозвучал резко. Намного резче, чем бы мне того хотелось.
— Да что с тобой?! – Она расплакалась. – Что с тобой такое?! Я просто хотела тебя погладить.
— Ладно, – смягчился я, присел на край кровати и положил ладонь ей на голову: — Не обижайся. Меня тоже переполняют эмоции… У меня их столько. Если бы ты только знала. Эмоции, – повторил я. – Иногда я думаю, что без них было бы намного лучше. Иногда… наслаждаюсь тем, что я чувствую…
Я лег рядом с Даной. Она положила голову мне на плечо. Так мы и лежали, время от времени переговариваясь о всяких пустяках, до самого утра…
Три дня прошли незаметно. Мы занимались в эти три дня самыми простыми вещами — любили друг друга, смотрели телевизор, она читала мне вслух написанные недавно стихи, еще мы гуляли по дождливым улицам, покупали еду в супермаркете, а по вечерам пили вино. На второй день, даже умудрились так напиться, что с утра я почувствовал симптомы похмелья. Что было более чем странно. Я никогда не ощущал ничего подобного. Пожалуй, я был счастлив в эти три дня. Если, конечно, я правильно понимаю, что такое счастье. Слишком уж это понятие нерационально…
Тело после усыпления подвергают кремации. Так что долго собираться не пришлось. Мы просто оделись торжественно по такому случаю, сели в катер и полетели в Департамент переселения. Я вел машину неспешно, поглядывал на Дану. Она кусала губу, по щеке ползла слеза. Мне захотелось, как-то ее поддержать, ободрить.
— Не бойся! – сказал я. – Все будет в порядке.
— Прекрати меня утешать.
Впереди вдруг появился незнакомый катер, замигал габаритными огнями. Пилот стал сбрасывать скорость, так что мне пришлось в спешном порядке переключиться на ручное управление и перевести штурвал в положение «дрейфа». Заработало устройство внешней связи.
— Садитесь.
— Вы кто?! – выкрикнул я.
— Садитесь, говорю!
— Какой-то сумасшедший, – обернулся я к Дане.
— Сделай, как он хочет, – сказала моя жена, – нам все равно нечего терять. – Хоть какая-то отсрочка.
— Ты опять за свое?! Нас ждем рекордер психоматрицы. Через пару часов мы будем совершенно свободны.
— Я прошу тебя.
Снизу послышался требовательный гудок. Я снова глянул на жену — она смотрела на меня умоляюще, и повел катер на посадку. Без магнитных площадок приземление вышло крайне некомфортным. Днище соприкоснулось с твердым грунтом, и кабину сильно тряхнуло.
Дверцу распахнули снаружи.
Их было двое. Парень и девушка. Оба в камуфлированной одежде, с масками на лицах.
— Скорее, – проговорил девушка, – пересаживайтесь к нам.
— Зачем? – возмутился я.
— Мы хотим вас спасти.
— Слава богу! – выдохнула Дана и первой выпрыгнула из катера. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
Мы пересели в летательный аппарат странной парочки и полетели с ними куда-то за город. Парень гнал машину на полной скорости, не слишком заботясь о соблюдении правил полетов. Несколько раз за нами даже начиналась погоня, но полицейские катера, управляемые примитивной системой автопилотирования, быстро отставали.
Катер приземлился, отлетев от Москвы километров на двести. Мы долго шли по пустынным районам какого-то провинциального городка. Редкие прохожие не обращали на нас никакого внимания — они просто следовали по своим делам. Людям давно уже не было дела друг до друга, их занимала работа, их волновали бытовые проблемы. Да и почему, спрашивается, они должны думать о чем-то еще?! Это в высшей степени неразумно.
Мы зашли в подъезд пятиэтажного дома. Наш провожатый отомкнул железную дверь, ведущую в подвал. Мы спустились по темной лестнице и оказались в небольшой комнате. Бросались в глаза красочные плакаты на стенах и прислоненные к стене автоматы. Этого только не хватало! Было здесь и несколько человек. Все в камуфляже.