Книга убийств
Шрифт:
Она нахмурилась:
— Полнейший идиотизм. Какое счастье, что мои мальчики меня не слышат.
— Как вам удалось отыскать дом, где была вечеринка?
— Некоторое время мы ходили кругами, пока не вышли обратно на Сансет. Здесь нас подобрала вторая машина. «Кадиллак», который сворачивал на Стоун-Кэньон. Водитель оказался черным, и я не сомневалась, что Джейни не сядет в машину — с ее отвращением к «нигерам» иначе и быть не могло. Но когда он опустил стекло, одарил нас широкой улыбкой и спросил: «Ну что, девочки, хотите на вечеринку?», Джейни первая распахнула дверцу.
— Вы
— Немногим больше двадцати, высокий, худощавый — почему-то, когда я его вспоминаю, мне приходит на ум Джи-ми Хендрикс. Речь не идет о портретном сходстве, поражала его свобода и уверенность в себе — словно он играл свою музыку свободно и непринужденно.
— «Кадиллак», — повторил Майло.
— Новый, но сделанный не на заказ. Большой консервативный седан, в хорошем состоянии. Блестящий, внутри приятно пахло — я даже помню аромат сирени. Словно автомобиль принадлежал пожилой женщине. Помню, как я подумала, что он, наверное, его угнал. Парень явно не подходил этой машине, поскольку был одет в уродливый костюм из хлопковой ткани с цирконием и кучей золотых цепочек.
— Какого цвета костюм?
— Каких-то бледных тонов.
Майло открыл портфель, вытащил фотографию Уилли Бернса и протянул через письменный стол. Глаза Мелинды Уотерс расширились.
— Это он. Неужели он убил Джейни?
— Мы его ищем.
— Он все еще на свободе?
— Возможно.
— Возможно? Что это значит?
— Прошло двадцать лет, а он употреблял героин.
— Вы хотите сказать, что он не должен был прожить долго, — задумчиво проговорила она. — Но продолжаете его разыскивать… почему возобновилось расследование убийства Джейни? Какова истинная причина?
— Я вел следствие в самом начале, — ответил Майло. — Потом меня перевели на другое место. А теперь вернули обратно.
— Начальство перевело, или вы попросили сами? — осведомилась Уотерс.
— А это имеет значение, мадам? Она улыбнулась:
— Тут нечто личное, не так ли? Вы пытаетесь изменить свое прошлое.
Майло улыбнулся в ответ, а Уотерс вернула фотографию.
— Уилберт Бернс. Теперь я знаю имя.
— Он не представился?
— Он называл себя нашим новым другом. Я сразу же поняла, что он наркоман и продавец наркотиков. Его речь была не слишком четкой — он проглатывал слова. Да и машину вел очень медленно. Он слушал музыку, которую предпочитают наркоманы: медленный джаз — тягучий и заунывный голос труб. Джейни попыталась сменить станцию, но он остановил ее, и она не стала с ним спорить.
— А откуда вы знаете, что он продавал наркотики? — спросил Майло.
— Он показал нам свой товар. Рядом на сиденье лежала мужская сумочка. Когда мы сели в машину, он переложил ее на колени, а через некоторое время открыл сумочку и спросил: «Не хотите сладенького, леди?» Внутри я разглядела конверты с таблетками и маленькие пакетики с белым порошком — уж не знаю, что там было, кокаин или героин. Я всегда старалась держаться подальше от серьезных наркотиков. Ограничивалась травкой и алкоголем, изредка употребляла «кислоту».
— А как насчет Джейни?
— У Джейни не было никаких ограничений.
— И она попробовала угощение Бернса?
— В машине — нет, возможно, позже. У них с Бернсом сразу же установилось взаимопонимание. Мы все втроем устроились на переднем сиденье, Джейни рядом с Бернсом, а я у дверцы. Как только машина тронулась с места, Джейни начала его обрабатывать — задела волосами лицо, положила руку на колени и стала постепенно поднимать ее вверх.
— И как Бернс отреагировал на нее?
— Ему понравилось. Он сказал: «О, крошка», или что-то в этом же роде, и оба рассмеялись без особой причины.
— Несмотря на ее расизм, — сказал я.
— Я не верила своим глазам. Пару раз ткнула ее локтем под ребра, словно хотела спросить: «Что происходит?» Но Джейни не обращала на меня внимания. Бернс отвез нас на вечеринку — он знал, где расположен особняк, но ему пришлось припарковать машину немного в стороне, поскольку возле дома все места были заняты.
— Он что-нибудь говорил о вечеринке? — спросил Майло.
— Сказал, что знает людей, которые устраивают вечеринку, они богатые, но классные, и мы отлично повеселимся. Потом, когда мы приехали, он заявил что-то вроде: «Может, мы увидим президента». У особняка были огромные колонны, как в Белом доме. Джейни расхохоталась. А я уже успела на нее обидеться, мне казалось, она обо мне забыла.
— А что дальше?
— Мы вошли в дом. Там не было никакой мебели, пахло чем-то протухшим, повсюду валялись банки от пива, пустые бутылки и мусор. И множество молодых парней и девушек. Оглушительно ревели магнитофоны, но никто не обращал на музыку внимания. Все казались пьяными, гости натыкались друг на друга, девушки стояли на коленях перед своими партнерами, рядом танцевали парочки, изредка задевая тех, кто занимался любовью. Похоже, Бернс многих знал, он постоянно кому-то кивал и махал рукой, пока мы пробирались сквозь толпу. А потом появилась странная коренастая девушка и стала приставать к Бернсу.
— Странная, а в чем это заключалось?
— Низенькая, толстая, с плохой кожей. Одурманенная наркотиками. Но он сразу стал ужасно обходительным, и Джейни это сильно не понравилось. — Уотерс покачала головой. — Она познакомилась с парнем пятнадцать минут назад, но уже начала ревновать.
— Джейни как-то показала свое недовольство?
— Нет, просто у нее стало ужасно сердитое лицо. Я хорошо знала Джейни, поэтому легко угадывала перемены в ее настроении. Бернс ничего не заметил — или ему было наплевать. Обняв одной рукой коротышку, а другой Джейни, он увел обеих. С его плеча свисала сумочка.
— А вы?
— Я осталась. Кто-то протянул мне банку пива, чьи-то руки сжали мою грудь. Не слишком нежно. Потом кто-то начал стаскивать с меня одежду. Я вырвалась и решила поискать тихое место, чтобы спокойно выпить, но у меня ничего не вышло. Повсюду обнимались парочки, танцевали, болтали, смеялись. Парни все время приставали ко мне, тащили танцевать, и я не сопротивлялась, но потом сбегала от них. Вдруг свет погас, стало совсем темно, и я едва видела, куда ставлю ноги. Да и бутылка сладкого вина, выпитого на пару с Джейни, оказала на мой желудок не самое лучшее действие. Меня тошнило, кружилась голова, хотелось побыстрее убраться оттуда.