Книга вторая: Зверь не на ловца
Шрифт:
– Сколько у нас еще времени?
– негромко спросила девушка, не отрываясь от окуляров, - Как думаешь, быстро они идут?
– Пока, наверное, быстро, - ответил Вик, чуть подумав, - Но скоро выйдут из леса к болоту, и станут осторожнее. На открытом месте после леса им будет неуютно, а уж как увидят этот холм над бродом... Ты уверенна, что к ущелью иначе не пройдешь?
– Уверенна, наоборот, что весьма даже пройдешь, - ответила Ниэнн, тяжело вздохнув, - Только займет это на неделю больше. Послушай, Вик, милый... Может оставим эту затею, а?
– Нет, - покачал Вик головой, - Ничего не выйдет. Если они идут за нами... А ты уверена, что они не оставят тебя в покое? Ведь всякое бывает...
Ниэнн оторвалась от бинокля, и обреченно мотнула подбородком.
– Ясно, - Вик прикусил губу, - Так вот, если они все-таки идут за нами,
А сам он, как ни странно, страха уже не ощущал.
Перебоялся, быть может, но липкое гадкое чувство беспомощности, охватывавшее его раньше при мысли о противнике, теперь сменилось какой-то твердой, мало понятной ему самому, но совершенно не похожей на отчаянье решимостью. Он встретит их, - кто бы они не были, и он должен справится. Когда предстоит трудная работа, для переживаний места уже не оставалось... Чтобы поделиться уверенностью с девушкой, Вик присел рядом с ней на корточки, и ласково погладил по так полюбившимся ему мягким волосам... Творец Единый, как же она была прекрасна, - после тяжелого перехода, в грязной грубой штормовке и заляпанных подсохшим илом сапогах, бледная от недосыпа и нервного напряжения, - до чего прекрасна, и где ж ему, далеко не поэту, отыскать слова, чтобы это описать! Вик с секунду просто любовался на её длиннющие ресницы, опущенные глаза и обострившиеся скулы, затем не удержался, и приподняв подбородок Ниэнн на ладони, нежно поцеловал её, полуобнимая за хрупкие плечики.
– Ниэнн, я... я люблю тебя, Ниэнн, - вырвалось у него, и он не замедлил прикусить язык, - эти слова, надолго утратившие для него особый смысл, сейчас весьма напугали его самого. Впрочем, остановится он не смог, горячо выпуская наружу слова-чувства, давно рвущиеся из сердца, - Ниэнн, сердце мое... Не бойся. Ничего. Мы выйдем из этого леса, и будем жить долго и счастливо.
– Я тоже люблю тебя, Вик, - негромко прошептала Ниэнн прямо ему на ухо, прижавшись к нему всем телом и обдав кожу горячим дыханием, - И я... Я верю в то, что ты все сможешь. Но, все-таки... Я боюсь, Вик. Прости меня, я боюсь за тебя...
– на её глазах появились слезы, но Вик поцелуями и ласками остановил их, заставив Ниэнн грустно улыбнуться, - Ладно, я хорошо воспитана, и знаю, когда мужчине уже не стоит перечить. Так сколько у нас еще времени?
– Не меньше часа, - тяжело ответил Вик, которого, конечно, уже проняло, и который едва ли смог бы остановится, даже если бы по настоящему хотел. Все его тело ныло после перехода, сил оставалось, - чуть, но... Её влажные глаза, её полуоткрытые губы и белая нежная кожа свели его с ума окончательно и манили, манили бесконечно, неистово...
– Милая?.. О... Это ведь чистое безумие, то, что мы сейчас делаем, ты в курсе?
– Да, любимый. Но не много ли у нас с тобой на двоих ума? Может, отложим часть... На потом?
– ответила Ниэнн, расстегивая штормовку, пуская его руку к пуговичкам рубашки и подставляя шею и грудь поцелуям, - Я твоя, любимый... Будь со мной!.. Сейчас. Всегда...
– И что дальше делать, сир?
– нахмурился сержант Майло Квик, - Так и торчать тут, сир?
Рация что-то невразумительно пробурчала. В том смысле, что, - "да". Тут и торчать, пока что? Пока, - правильно!
– приказа не будет, а когда он будет, - не вашего ума дело...
Майло отложил ларинг и очень неприлично высказался в адрес "штабных жопоголовых", которые, нехорошие такие, упорно не желают понимать, что солдату, бездельнику и прохиндею, без действия никак нельзя. Глупеет он от этого, и вообще, всячески плохеет, а нужна ему, солдату, как воздух, боевая задача. Хорошо бы, конечно, солдату еще и кухню полевую держать на виду, как гарантию нормального шестиразового питания, но вопреки досужим домыслам, без этого он, как раз, прожить еще в состоянии. Консерву расковыряет, и без аппетита, холодную, а все-таки скушает, да тем и утешится. На некоторое время, во всяком случае. Консервы, -
После этого Майло оглядел вверенное подразделение, - свой любимый в глубине души, но горячо презираемый внешне, как у сержантов водится, взвод "С" второй роты первого батальона Бригады. Восемнадцать егерей заняли позицию, отвели пони в оперативный тыл, замаскировались и приготовились к бою. Не придерешься, - пока ногой на каждого не наступишь, как на гриб-дождевик, и не определишь, где кто устроился, камуфляж отлично подобран, маски из веток, листьев папертника и тонкой, но прочной стальной проволоки сооружены и установлены, прикрывая каждую стрелковую ячею и оба пулеметных гнезда на флангах, с установленными на легкие треноги "Мини 21НВ". Вся эта полевая фортификация была практически невидимой, полностью теряясь на фоне сырого леса, высившегося кругом, и создающего позеленевшими комлями вековых деревьев и переплетением лиан непроглядную стену. Хоть не кучку бандитов, а куда более серьезного врага встречай с такой позицией, и ручаться можно, - мало врагу не покажется, откатится да умоется этот враг кровушкой...
Только нет врага. Даже кучки пресловутых бандитов, и то - нет. Майло уже проверил и перепроверил все допустимые на трезвую голову варианты, - нету в окрестностях никого и ничего, ни людей, не техники, вообще, ничерта тут нет, и баста. А просто быть в лесу, - это не боевая задача, а черт знает что... Можно ведь учинить маневры, отрабатывая варианты тактические. А можно, скажем, оборону занять, - неважно от кого и где. Главное, чтобы слово "оборона" прозвучало, - и будет у солдатиков занятие, а уж Майло проследит, чтобы бездельников не осталось. Потому как оборона, - это уже очень серьезная боевая задача. А сейчас, по сути, взвод просто вывели в лес, не дав приказа даже набрать грибов... при том, что все знают, что совсем рядом где-то ошиваются двое субъектов, которых бы надо поискать. Это дезертировавший все-таки капрал взвода разведки Холмс, и шпионка Ниэнн Мэллори, его бессовестно завербовавшая...
Майло, конечно, помнил, что ему рассказали бойцы Тук, Хамстерн и Бушинг. После короткого раздумья, он отослал всех троих рыть ячейки, а сам порешил ничего не предпринимать, пока не будет возможности поговорить глаз на глаз с кем-нибудь из начальства, серьезного, но своего. Лучше всего - с самим Обжорой Бобом, но это в лесу едва ли выйдет, так что обойдемся майором Зайцерром, командиром батальона, опытным хитромудрым умником, у которого есть связи с Бобом по линии молодого сидра с зайцерровской давильни и младшего брата, как будто женатого на внучатой племяннице единственного в мире хоббита-генерала... Одно было понятно Майло: пропал Холмс, попал, как кур в ощип, - уж если сюда прислали его ловить не кого-то, а какой-то безбожно секретный отряд RSS (или УСО? Или Военно-Морского Коллегиума? Шут их нынче-то разберет, наплодилось всяких, как кроликов в сезон), то в тюрьму наверняка сажать не намерены. Зачитают обвинения, привлекая в качестве понятых зайцев с ежами, да вздернут на сосенке, - согласно "Закону о Мятеже", и Эдикту о Чрезвычайном Положении.
Это, конечно, если просто не пристрелят под шумок.
В том, что Холмса подставили под какую-то чрезвычайно поганую мерзость государственного масштаба, Майло не сомневался ни секунды. Одна беда, масштаб самого Майло на фоне означенной мерзости выглядел до убожества местечковым... Его соображения на сей счет были простыми. Они, из Подхолмного Ширра, конечно, - рвань шебутная и хулиганье порядочное, однако от политики далеки так же, как свиньи от новогоднего стола. Иными словами, в политику, в непотребные шпионские игрища, нормальный парень из Подхолмья мог попасть только в одном виде, - обжаренным на вертеле, и готовым к употреблению для услаждения желудков высших существ, коими в данном случае выступали некие неизвестные личности, но уж точно не хоббиты. Громадины подставили хоббита. Наоборот ни коим образом выйти не могло, и не уверяйте, не в нашем духе такие фортеля...