Книга вторая: Зверь не на ловца
Шрифт:
Спустя примерно полчаса (Гжегож вновь присоединился к авангардному охранению) Владек и Родж, вновь вооруженный, догнали его, и старший урядник, пропуская лесничего вперед, осторожно приостановил Гжегожа за плечо.
– В головах пусть Родж идет, и дорогу указывает, он тут каждое дерево знает. А ты прикрой арьергард лучше, и смотри, чтобы "ядро" не отбивалось...
Гжегож собрался было припустить в обратном направлении, на встречу с бойцами арьергарда, но в последний момент помедлил, убедился, что Родж и страхующий его Дадило
– Что за мужик? И чего он тут делает?
Тимошпильский чуть заметно вздохнул и отвел взгляд.
– Служили вместе, в 32-м, в одном эскадроне разведчиками. Он тут по Лесничеству, что ж еще здесь делать... Работа такая.
– Ты ему доверяешь?
– Гжегож привык верить своим предчувствиям, и сейчас видел невооруженным взглядом, - Владек вроде бы не боялся старого знакомца, но был встречей, тем не менее, не на шутку встревожен. И действительно, Тимошпильский ответил не сразу. С секунду подбирал слова, потом поморщился и даже как-то просящее глянул на Гжегожа.
– Он странный парень, Гжесь. Для своих он, - надежнейший из людей, типа каменной стенки, тут слов нет...
– А не для "своих"?
Владек кисло ухмыльнулся, и что-то недоброе промелькнуло у него в глазах.
– А "не для своих", он ... самоходная двуногая хана. Как взрыв фугаса. Весьма похоже, кстати, чисто внешне, по действию. И последствиям. Но хана верная, как солнышко с востока каждое утро. От него не уйти. И его ничем не пронять, - ни купить, ни убить... Ладно, не бери сильно в голову... нормальный он мужик, Родж. Да нет, просто, - отличный. И не волнуйся. Доведет нас до точки, а там видно будет...
Ничего не понявший Гжегож вздохнул про себя, и по непрошибаемому взгляду старшего поняв, что большего, видимо, все равно не добьется, мягким шагом двинул в противоположенную сторону, осуществлять командование отрядом, как ему собственно, и полагалось с самого начала.
...Небо-земля-небо... И трава, сырая, прохладная, душистая... Никаких тебе звуков, ничего постороннего, мешающего вдыхать этот пряный запах, опьяняющую смесь влажной земли, влажной прелой травы и ... И крови, ржавый запах свежей крови.
Несложно догадаться, чьей крови. Кровью растяпы бестолкового воняет, дурака набитого, бестолочи толстопузой.
А боли нет, вот ведь что забавно...
Звуки вернулись, - их представил смутно отмеченный сознанием одиночный винтовочный выстрел откуда-то ... Черт, откуда-то - гораздо ближе, чем можно было ожидать! Сука-а ты ж такая... Ведь прямо под ухом стреляет, сволота. Так и оглохнуть недолго...
Рывок за рукав оторвал лицо Вика от травы и земли, от негодования за нарушенный одиночным выстрелом покой и привел его в себя.
Небо загородило бледное лицо Ниэнн, её губы что-то шептали, но Вик почти
"Меня подстрелили".
"Попало крепко".
"Куда?!!".
"Единый знает! Пульсирующая боль, на всю ... Нижнюю часть тела. И контузия. Органы, перекличка!"
Руки: "Целы, ваше блаародие! Не считая того, что уже было. Правая рука сообщает, что рана на бицепсе открылась и кровит. По левой руке происшествий нет" .
"Скверно, что кровит".
Ноги: "Не извольте беспокоиться! Только правая совсем не отвечает. От бедра и ниже. Сами не знаем, что случилось! И, кстати, сапоги бы нам полегче! И стельки мягкие! И носки новые! И голове бы, - выговор надо! Она нам покоя не дает".
"Перетопчитесь как-нибудь, безмозглые. Вольно. Как правая ответит - доложите. Выполнять".
Живот: "Сложно сказать определенно, хозяин. Жрать не хочется. Тошнота, дык я пустой все равно. Ощутимых поражений не ощущаю. Только вот что, - не исключено, хозяин, что это просто болевой шок, а на самом деле все паршиво. Это, кстати, не только меня касается, я бы перепроверил отчетность по другим органам".
Голова: "Цела. Только работаю скверно до невозможности".
"Нормализоваться".
"Работаем над этим!"
Задница: "Я-то в порядке, но, знаете ли, хозяин, чую я что-то недоброе..."
Хм.
– ... сквозное, но какое же больше, Единый сохрани...
– Ниэнн с треском вспарывала ножом штанину, расстегивала лямки комбинезона и одновременно пыталась порвать упаковку индивидуального перевязочного пакета.
– Не... Не поднимай голову!..
– прохрипел Вик, - Рядом ... снайпер. Куда мне ... попало?
Слова давались плохо, горло будто разом пересохло, а язык увеличился в объеме раза в два. Удивительное дело, - в прошлый раз ведь все было наоборот, - очень больно, и почти не было потери моторных функций.
– В бедро... Единый же милосердный, geas! Зачем, зачем вы делаете такие пули, weder 'candel dh'oine?!! - Вик услышал звук разрываемой ткани. Нога ощущалась так, будто затекла до полной потери чувствительности с одной стороны, и будто её накачивали жидкостью под давлением, - с другой. Ниэнн вдруг замолкла и замедлила движения.
– Лежи и не двигайся!
– прошипела она, - Не шевелись, nia minne. Прошу, ну не шевелись, nia leede!
Вик почувствовал, как руки Ниэнн скользили по кажущемся чужим телу, как проникли в тело, в бесформенное новое отверстие, как пальцы что-то сжали. Он ощутил нарастающую, как огонь во время лесного пожара, боль, непроизвольно застонал сквозь зубы, и едва сдержался, чтобы не дернуться. Ниэнн звякнула каким-то инструментом, затем стянула ногу у бедра резиновым жгутом из того же пакета, оттуда же достала все тампоны, и начала порывисто стаскивать с них тонкую бумажную упаковку. Лицо у неё было белее мела, губы непрерывно что-то шептали.