Книга Жизни. Часть вторая
Шрифт:
– Вас заинтересовали картины? – спросил Франц, так как единственным, что действительно стоило внимания на этих стенах, были полотна живописи.
– Да, Франц. Я и забыл, что вы большой ценитель искусства.
Горделивая улыбка блеснула на губах Франца:
– Я и вправду люблю живопись. Кстати, как вам мой новый портрет? По-моему, я вышел тут очень даже неплохо, не находите? – сказал он, окинув довольным взглядом ту картину, что висела в позолоченной раме в самом центре кабинета и имела два метра в длину.
Юноша согласился, что его кузен, в самом деле, получился хорошо на этом портрете.
– Кстати, это дело кисти моего
Возможно, Эдгар Делнар в действительности написал чудесный портрет его высочества, может быть, даже немного приукрасив черты того, но взгляд Дерека приковывала к себе иная работа.
– Это полотно принадлежит тому же художнику? – спросил юноша.
– Здесь вы ошибаетесь, – рассмеялся Франц Люрент, – все эти картины принадлежат только мне. Но нарисовал его действительно Эдгар, причем всего четыре дня назад. Впрочем, неужели вам нравится это полотно? Оно бесспорно имеет какую-то привлекательность, но как по мне, уж слишком эта картина мрачная.
Весь оставшийся день девушка с того холста не выходила у Дерека из головы. Он сам не мог объяснить, что было в ней такого необыкновенного. От Франца он узнал, что изображена на картине Луиза Винчестер, но эта информация, собственно, никак не объясняла его волнения. А потом внезапно Дерека осенило. У этой девушки было лицо Миранды; сначала эта мысль показалась принцу туманной, но спустя несколько минут он уже явно осознавал это.
Теперь Миранда часто появлялась в мастерской художника. Ей нравилось наблюдать за тем, как Эдгар наносит на холст яркие цветные мазки, как они, накладываясь друг на друга, начинают превращаться в единый образ, как из красных масляных пятен на натянутой ткани распускается алый цветок, как оживают лица на картинах, стоит только нарисовать глаза.
Как оказалось, именно изображения человеческого лица были страстью художника. Девушке доставляло большое удовольствие рассматривать его портреты, их сочные, насыщенные цвета, живые и эмоциональные лица. До этих пор единственными произведениями живописи, которыми она могла любоваться в доме Филиппа, были старинные картины в темных коридорах особняка. И все они без исключения являли собой изображения известных и не очень известных полководцев и генералов, а также дальних родственников Филиппа. Все герои этих картин представали перед зрителем в мало чем отличающихся друг от друга парадных одеждах на каком-нибудь сером фоне и с абсолютно одинаковыми сурово нахмуренными лицами.
– Кто все эти люди на ваших картинах? – как-то спросила Миранда.
Эдгар сделал неопределенное движение рукой и, словно перечисляя наугад, произнес:
– Друзья, знакомые, а порой совершенно чужие мне люди. Знаете ли, я много путешествовал в свое время и успел повидать большое количество замечательных лиц, некоторые из которых теперь можете видеть и вы.
Бывало, находясь за работой, мужчина делился с девушкой воспоминаниями о своих приключениях, и Миранда с интересом слушала его рассказы, создавая в своем воображении образы великолепных широких долин, многовековых замков, высоких водопадов, заброшенных поместий. Особенно приятно было говорить с мастером о Неренделе, в котором Эдгар также несколько раз бывал, и вместе вспоминать ту чудесную красоту лавандовых полей, обрывистые склоны Забытых гор и многое другое, что окружало Миранду в детстве.
Одну из таких бесед художник неожиданно прервал своим предложением:
– Миранда, я бы хотел все же написать ваш портрет.
– Снова? – озадаченно проговорила девушка, вспомнив картину с последней принцессой Нерендела.
– Конечно, нет. Ведь тот портрет был портретом Луизы Винчестер, пускай и с вашими чертами, но все равно на нем были не вы. Теперь же я намерен писать именно вас… Так вы согласны?
Миранда задумалась. От Дерека она узнала, что «Луиза Винчестер» украшает кабинет Франца, и это известие, мягко сказать, ее не очень обрадовало, точно так же как и Дерека. Однако в этом случае девушка видела свою оплошность, ведь она изначально знала, что Эдгар Делнар – художник его высочества Люрента, следовательно, пишет картины для него. Тем более тот портрет и в самом деле был Луизы, а не ее.
– Можно задать вопрос?
Художник кивнул.
– Готовый портрет вы отдадите Францу Люренту?
– Нет, я бы хотел оставить его себе или подарить вам, как вам больше нравится, – улыбнувшись, проговорил Эдгар.
Такой ответ полностью устроил Миранду, и она дала свое согласие побыть натурой уже во второй раз.
Глава 6
– Дерек, вы завтра едете в Жерденский замок? – торопливо спросила Миранда, вбежав в комнату принца.
Юноша отложил в сторону маленький томик и с нескрываемым любопытством взглянул на девушку:
– Да, я, кажется, уже говорил об этом.
– Мне тоже нужно побывать там.
– Зачем? – озадаченно промолвил юноша. – Только не говори, что хочешь посетить их библиотеку.
– А что же еще я, по-твоему, могу хотеть? Тем более в твоей библиотеке я уже все перечитала, – произнесла Миранда с самым серьезным видом.
Конечно, Дерек знал, что прочесть все книги, которые вмещает в себя Люрентская библиотека, невозможно даже за всю жизнь, но ведь разговор шел о Миранде, о девушке, которая способна читать днем и ночью и почти никогда не выпускает из рук книг. Поэтому принцу на мгновение представилось, что она говорит все это на полном серьезе. Видя растерянное лицо юноши, Миранда рассмеялась.
– Ну, конечно, нет. Однако ты подал мне неплохую идею, ведь в самом деле в библиотеке Жердена я еще не была.
– Миранда, прекрати. Ты так и не ответила, зачем тебе эта поездка.
– Леди Уинтрильс…
– Да, жена лорда Уинтрильса, в чьем распоряжении находится дворец. Но ведь она скончалась три года назад.
– Дерек, я знаю об этом. Не перебивай, – сердито произнесла Миранда, продолжив, – леди Уинтрильс известна тем, что ужасно любила различные украшения, но ни с одним из них не появлялась на публике более одного раза. За всю свою жизнь она собрала изрядную коллекцию ювелирных изделий. Так вот, что если среди них есть гребень невидимости?
Юноша задумался:
– Но если это и так, то она, вероятно, должна была знать об этом. Ведь стоило бы ей только надеть гребень, она сразу бы стала невидимой. Полагаешь, после этого он так и остался просто в ее коллекции?
Девушка вздохнула и, присев на диван рядом с Дереком, сказала:
– Возможно, а может и нет.
– Не понимаю тебя.
– Я ведь и сама толком ничего не знаю об этом гребне, ни о его размере, форме, цвете, ни из чего он сделан, ни о том, как именно он работает. Что мне еще остается, как не проверять любую, даже маловозможную догадку, – проговорила Миранда, тяжело вздохнув.