Книги крови III—IV: Исповедь савана
Шрифт:
— Признайся в своем преступлении, грешник!
— Черт тебя дери, нет!
— Ты появился здесь, чтобы расстроить мою поездку. Признайся! Признайся в этом!
— Иди к черту!
— Признайся в своей скверне, или я переломаю твои кости!
Эрл боролся, пытаясь освободиться от Гира, но проповедник явно был сильнее.
— Молись! — сказал он, опуская Эрла лицом в грязь. — Молись!
— Отсоси! — заорал Эрл в ответ.
Гир ухватил Эрла за волосы и поднял другую руку, чтобы нанести сокрушительный удар по запрокинутому лицу. Но прежде, чем он успел ударить, на сцене
— Отойди от него, — потребовала она.
Сэди спокойно отметила, что женщина целится неправильно. Даже при ясной погоде она, вероятно, была бы паршивым стрелком, но сейчас, в таком состоянии и при такой буре, даже опытный снайпер мог промахнуться. Гир повернулся и поглядел на Лауру-Мэй. Он не выказал ни малейшего признака волнения. Он думает так же, поняла Сэди. Он чертовски хорошо знает, что волнение мешает убийце.
— Шлюха! — громко крикнул Гир, возводя взор к небу. — Господь, видишь ли ты ее? Видишь ее позор, ее блуд? Отметь ее! Она — одна из дщерей вавилонских!
Лаура-Мэй не совсем поняла подробности, но общее направление речи Гира вполне уяснила.
— Я не шлюха! — завопила она в ответ, и «смит-и-вессон» запрыгал в ее руке, готовый выстрелить. — Ты не смеешь называть меня шлюхой!
— Пожалуйста, Лаура-Мэй… — воскликнул Эрл, отталкивая Гира, чтобы поглядеть на женщину. — Уйди отсюда. Он не в себе.
Она не обратила внимания на его настойчивый тон.
— Если ты не отстанешь от него… — сказала она, указывая дулом пистолета на человека в черном.
— Да? — издевательски спросил Гир, — И что же ты сделаешь, шлюха?
— Я выстрелю! Ей-богу! Я выстрелю!
По другую сторону здания конторы Вирджиния набрела в грязи на пузырек с таблетками, выброшенный Гиром. Она наклонилась, чтобы поднять его, и тут ей пришла в голову идея получше. Ей больше не нужны пилюли, не так ли? Она говорила с мертвецом, и одно ее прикосновение воплотило Бака Дарнинга. Какие способности! Ее видения реальны, они всегда были такими. Они более правдивы, чем старые, изношенные откровения, полученные из вторых рук, которые штудировал ее достойный жалости муж. На что способны пилюли? Они лишь затуманят обретенный дар. Пусть себе лежат.
Множество постояльцев накинули куртки и вышли из номеров поглядеть, из-за чего поднялся шум.
— Что произошло? Несчастный случай? — окликнула Вирджинию какая-то женщина.
Едва эти слова слетели с губ, прозвучал выстрел.
— Джон, — сказала Вирджиния.
Прежде чем эхо от выстрела стихло, она пошла на звук. Вирджиния уже представила себе, что обнаружит там: своего мужа, неподвижно лежащего на земле, и торжествующего убийцу, что стоит над ним в грязи на коленях. Она ускорила шаг, припоминая молитвы. Она молилась не за то, чтобы воображаемый сценарий оказался ложным. Она просила Бога простить ее, поскольку хотела, чтобы все именно так и вышло.
Однако сцена, развернувшаяся по другую сторону здания, не оправдывала ее ожиданий. Проповедник был жив, цел и невредим, а рядом с ним, раскинувшись на грязной земле, лежал Эрл. Неподалеку стояла женщина, несколько часов назад приносившая к ним в номер воду со льдом. В руке она держала пистолет. Дуло еще дымилось. Как только Вирджиния посмотрела на Лауру-Мэй, из тьмы выступила фигура и выхватила оружие из руки женщины. Пистолет упал на землю. Вирджиния проследила за ним взглядом. Лаура-Мэй выглядела обескураженной — она не понимала, как умудрилась выронить оружие. Однако Вирджиния все поняла. Она видела просвечивающий призрак и угадала, кто это. Это Сэди Дарнинг — та, из-за кого этот мотель окрестили «бойней любви».
Глаза Лауры-Мэй нашли Эрла. Она издала вопль ужаса и кинулась к нему.
— Не умирай, Эрл! Умоляю тебя, не умирай!
Эрл поглядел на нее из грязевой ванны, куда его погрузили, и покачал головой.
— Ты промахнулась на целую милю, — сказал он.
Рядом Гир рухнул на колени: руки сжаты, лицо поднято к падающим струям дождя.
— Господи, благодарю Тебя за то, что Ты сохранил свое орудие, и в час нужды…
Вирджинии захотелось заткнуть этого идиота. Он убедил ее в том, что она не в себе, и Вирджиния чуть не отдалась Баку Дарнингу. С нее хватит. Она долго боялась. Она видела, как Сэди влияла на реальный мир, как то же делал Бак. Теперь нужно, чтобы процесс пошел в обратном направлении. Она решительно приблизилась к пистолету и подняла его.
И тогда Вирджиния почувствовала совсем рядом присутствие Сэди Дарнинг. Голос такой тихий, что она едва его слышала, прошептал ей на ухо:
— Разве это мудро?
Вирджиния не знала ответа И вообще, что есть мудрость? Разумеется, не застывшая риторика сухих проповедей. Возможно, мудры были Лаура-Мэй и Эрл они сидели в грязи, не обращая внимания ни на молитвы и проклятия Гира, ни на взгляды постояльцев, сбежавшихся посмотреть, кого убивают. Или мудрость в том, чтобы отыскать червоточину в своей жизни и уничтожить ее раз и навсегда? С оружием в руке она вновь направилась в номер семь. Она чувствовала, что рядом шагает обеспокоенная Сэди Дарнинг.
— Не Бака?.. — прошептала Сэди. — Нет, конечно.
— Он напал на меня, — сказала Вирджиния.
— Ах ты, бедная овечка.
— Я не овечка, — ответила Вирджиния. — Уже нет.
Сэди поняла, что женщина абсолютно владеет собой, и попятилась: она опасалась, что ее присутствие насторожит Бака. Она наблюдала, как Вирджиния пересекла парковочную площадку, прошла мимо тополя и шагнула в номер, где призрак собирался ее ждать. Огни все еще горели и после синего мрака снаружи казались очень яркими. Но Дарнинга не было видно. Комната номер восемь тоже была пуста. Потом раздался знакомый голос:
— Ты пришла, — сказал Бак.
Она резко обернулась, сжимая в руке пистолет, но пряча его от Бака. Он вышел из ванной и встал между ней и дверью.
— Я знал, что ты вернешься, — сказал он. — Все так делают.
— Я хочу, чтобы ты показал, себя, — сказала Вирджиния.
— Я гол, как младенец, — сказал Бак. — Что мне еще сделать? Снять с себя кожу? Выйдет довольно забавно.
— Покажись Джону, моему мужу. Пусть он увидит, что ошибался.
— Ах, бедняга Джон. Не думаю, что он жаждет меня видеть, а?