Книжка про Гришку
Шрифт:
Парень сначала подумал, потом насупился.
— Ишь ты, — сказал он. — Вот когда будешь на моём месте, тогда и действуй по-своему. У каждой самбы своя падейра.
— Чего? — спросил Гришка.
— Пластинка такая есть, заграничная, — объяснил парень, иносказательная. В русском толковании значит: у каждого человека свой подход и характер.
— Тяжело вам, — сказал Гришка. — А вы не пробовали перейти речку вброд?
— Для моих чувств вброд нельзя. Необходим мост красивый.
— Трудное дело…
Но парень уже Гришку не слушал, он снова лицом просветлел и опечалился — снова кричал на тот берег.
Гришка
— Здравствуйте, — сказал Гришка. — Вы тут транзистор слушаете, а на ваш берег кричат, докричаться не могут.
— Кто кричит? — спросила девушка.
— Тот и кричит, у кого чувства. У каждой самбы своя падейра.
— Что-что? — спросила девушка Таня.
Гришка объяснил:
— Падейра. Чего же тут непонятного — значит свой голос. А ваш транзистор могли бы и выключить, он вас, наверно, глухой сделал.
Девушка транзистор выключила. Прислушалась.
— Действительно, — сказала она. — Кто-то кричит. Как будто тонет.
— Может, и тонет, — сказал Гришка. Спрыгнул с подоконника и опять огородами побежал на улицу к парню Егору, что сидел на брёвнах.
А девушка уже вышла. Посмотрела на парня и засмеялась. И пошла вдоль по улице по своей стороне. И парень засмеялся. И тоже пошёл по улице по своей стороне. Они шли, как будто между ними протекала река и не было мостика, чтобы им встретиться.
— Ничего, — сказал Гришка. — Мостик, наверное, будет.
Он прибавил девушку Таню и парня Егора к толпе своих друзей. Поставил их на картине позади Ларисы Валентиновны. Но чтобы они не стояли так безразлично, он, поразмыслив, посадил их на белого коня Трактора верхом. Получилось красиво. А когда дорисовал картину, сел на брёвна и задумался.
«Что ли, мне закричать на тот берег? Чувства у меня тоже хорошие». Он и не закричал ещё, как его кто-то за плечо тронул. Обернулся Гришка позади него девочка Лиза стоит.
— Ты чего так громко кричишь? — спросила девочка Лиза. — Даже мой Шарик, на что вертлявый и озорной, и тот услышал.
— А ты чего такая нервная? — спросил Гришка. — Вдруг гроза, а ты нервная.
Девочка Лиза села рядом с Гришкой, повздыхала и рассказала историю, печальную до слёз.
Ах, какой жабик
Началась вся история с художника-живописца Мартиросяна. Зимой художник Мартиросян устроил в городе Ленинграде персональную выставку своих картин под общим названием «Моя волшебная новгородская родина». На всех картинах были изображены деревня Коржи и её окрестности в таких ярких красках, что многие посетители выставки написали в книгу отзывов восторженные слова. И про себя решили не ездить в отпуск на Южный берег Крыма, на Кавказ или в Прибалтику, но поехать именно в Коржи, полюбоваться красотой Валдайских угоров. Взрослые посетители выставки взяли своих детей, а те, естественно, взяли своих собак. Собаки все с родословными, такими длинными и неистребимыми, как корень растения под названием «хрен». Все, как одна, с медалями за красоту и породу.
Дачные дети ходили по берегу реки, водили своих собак на поводках, друг на друга смотрели свысока — каждый считал, что его собака неизмеримо выше по происхождению, чем все другие. На красоту окрестностей они не смотрели — все на своих собак смотрели, чтобы те не испачкались, предположим, в навозе, поскольку по улице ходит деревенское стадо и испачкаться породистой собаке можно в один миг.
Девочка Лиза ничего про собачью чистопородность не подозревала. Она подобрала себе щенка, который случайно оказался в деревне Коржи и, дрожа от дождя и холодного ветра, пришёл ранней весной к ней на крыльцо и поцарапался в дверь. Он был совсем маленький, с совсем голым брюхом. Уши у него печально висели, с хвоста капала сырость. Глаза смотрели на Лизу с мольбой. Девочка Лиза была счастлива со своим щенком, которого за круглый вид прозвала Шариком. Счастье их кончилось именно в тот момент, когда девочка Лиза, обидевшись на Гришку и Пестрякова Валерия, пошла презирать их в свой палисадник, где пышно росли цветы.
«Гришка глупый, Пестряков грубый, — думала Лиза. — Не стану я с ними дружить. Они мне совсем не подходят».
Щенок Шарик попытался лизнуть Лизу в нос, чтобы хоть таким образом развеять её настроение.
— Шарик, Шарик, — сказала Лиза, — я сейчас привяжу тебе золотую ленточку на шею и пойду с тобой на берег реки, где гуляют культурные дети со своими красивыми собаками. А на этих бескультурных Валерку и Гришку я обижена на всю жизнь.
Обида — ах! — это трудное слово, но как оно легко произносится. Именно в этот момент Пестряков Валерий, чинивший рогатку, поёжился и попросил маму:
— Мам, закрой дверь, сильно дует.
Гришка споткнулся, коленку ушиб. А дядя Федя, высунувшись в окно, осмотрел ясное небо.
— Тучи, — сказал дядя Федя. — Сгущаются.
Лиза привязала Шарика на золотую ленточку, вплела себе в косу золотой бант, надела золотое платье и прошлась со щенком по берегу реки, там, где прохаживались и прогуливали своих собак посетители выставки. Лиза шла носик кверху, губы шнурочком шёлковым. Взрослые посетители, нужно им отдать справедливость, говорили с ласковыми улыбками:
— Ай, какая мордашка. Ах, какой жабик… — Это про Шарика.
— Ну, умница… — Это про Лизу.
Зато дети, как люди более искренние, именовали Шарика шавкой, сявкой, чучелом, муравьедом, даже помесью кошки с метлой. Про Лизу они говорили «дурочка», а также спрашивали: «Ты его для блох держишь?» Лиза не вынесла такого отношения, распечалилась, даже утопиться хотела или голодом себя уморить.
Тогда они притащили ольху
— Позор, — сказал Гришка, выслушав Лизин печальный рассказ. — Я тут сижу, кричу на тот берег, а нужно совсем о другом кричать. Пойдём к моему дяде Феде. Он нам поможет. Он одиноко скучает без дела.
Гришка неправду сказал — был не в курсе. Пока он прогуливался по деревне, дядя Федя сбегал в правление колхоза, провозгласил себя бригадиром дачников на покосе и сейчас энергично действовал у кухонного стола.
— Будем жарить баранину, — сказал дядя Федя. — Мне для ударной работы мясом заправиться нужно. Баранину я помыл, уксусом сбрызнул, перцем и солью посыпал, луком проложил. Пусть пропитывается. Ты поди на берег в ольшаник, там я видел две ольхи сухие, кем-то срубленные. Ты со своей подружкой приволоки их сюда. Уголь у ольхи стойкий, жар ровный — царские дрова. Раньше ольхой Зимний дворец отапливали. Она аромат прибавляет.