Книжная лавка

Маклей Крейг

— Что тебя сюда привело, Олдос?

Вид у Олдоса становится смущенный. Спрашивается, что он здесь делал? Оглядываюсь, не видно ли где журнала «Максим» или томика «Черного кружева». Не найдя ни того ни другого, вздыхаю с облегчением.

— Извини, — бормочет Олдос. — Позвонить зашел, внизу слишком много народу.

Закрываю дверь и сажусь. Формально я застиг Олдоса за нарушением правил, а значит, на законных основаниях имею право удовлетворить любопытство и расспросить его.

— Кому?

Олдос кусает губу. Видимо, я зашел слишком далеко. По-хорошему это не мое дело.

— Девушке. Ну, ты ее помнишь. В театр с нами ходила. Пенелопа. Которая молчала все время.

— Помню.

Попробуй такое забудь!

— И что, намечается второе свидание?

Олдос ерзает на стуле, барабанит пальцами по столешнице и опускает глаза.

— Может быть.

И только тут до меня доходит. Иногда бываю настоящим тормозом.

— А-а, значит, ты хочешь снова ее куда-нибудь пригласить!

Олдос кивает.

— Только в первый раз не я ее приглашал. Она с подругами пришла, и мне показалось, у нас много общего.

Как можно понять, есть ли у тебя что-то общее с женщиной, которая ни разу рта не раскрыла? Загадка. Видимо, как минимум одного человека Пенелопа своим эффектным молчанием все-таки впечатлила.

— Снимаю шляпу, мой мальчик, — произношу я. — Ничто — ни высадка на Луну, ни штурм «Джуно» в Нормандии, ни спасение людей из горящего здания — повторяю, ничто не требует такого мужества, как звонок понравившейся женщине. Что ж, не буду мешать. Закончишь — зови.

Встаю и шагаю к двери, но тут Олдос вскидывает руку:

— Нет, ты не понял. Я уже звонил.

— А-а, — сажусь. Тон Олдоса оптимизма не внушает. — И что?

— Сказала, что занята, много репетиций…

— Вот дерьмо! Сочувствую, друг мой. Может быть, это правда. А может, у нее уже кто-то есть. Все возможно. Не принимай на свой счет.

Все это, конечно, полная чушь. Любой человек принимает подобный ответ исключительно на свой счет, кроме разве что Ларри Флинта — впрочем, он, по-моему, не совсем человек.

Похоже, Олдос искренне расстроен.

— Наверное, — соглашается он. — Только это у меня уже не в первый раз.

— Что именно? Звал женщину на свидание, а она отказала? Это нормально. Со всеми случается. Привыкнешь. Ты же не рок-звезда и не поставщик запрещенных лекарственных средств. Хотя нет, вру. Не привыкнешь. Каждый раз удар ниже пояса…

Олдос вздыхает:

— Понимаешь, проблема в том, что я ни разу… ни с кем не встречался. Ну, в полном смысле слова.

О нет. Кажется, мы ступили на опасную территорию. Разумнее всего самоустраниться и оставить Олдоса наедине со своими мыслями. Впрочем, он, кажется, и так провел с ними наедине слишком много времени.

— Ты когда-нибудь был на настоящем свидании? Наш… э-э… поход в театр не считается.

— Мне потом так плохо было — жуть, — признается Олдос. — Наверное, личинок надо было лучше прожаривать. А еще во время второго антракта съел одно пирожное. Может, дело в нем. Я, конечно, бывал в компаниях, где присутствовали женщины, но, чисто семантически, вряд ли это можно назвать… сам знаешь чем.

Насколько помню личное дело Олдоса, ему то ли двадцать три, то ли двадцать четыре. Срочно надо терять девственность, а то как бы у паренька крыша не съехала.

— Ты в женщинах разбираешься, — говорит Олдос. — Что я делаю не так?

Смеюсь в голос.

— Олдос, все, что я знаю о женщинах, можно уместить в сообщение в Твиттере, и даже эту информацию выяснил не по опыту, а из других источников.

— Не скромничай, — возражает Олдос. — Сначала хотел с Себастьяном поговорить, но он такой экспансивный… Иногда я его побаиваюсь.

Во что я ввязался? А ведь просто хотел пообедать в тишине и покое.

— Не знаю, что и посоветовать. Все женщины разные. Ну, разве что могу дать пару общих рекомендаций.

Олдос подается вперед. Меня в буквальном смысле слова слушают разинув рот. Нужно быть очень осторожным. Олдос уделяет мало внимания внешности. Это часть образа эксцентричного чудака, который он пытается создать. Но, к сожалению, впечатление создается совсем другое, не слишком приятное — особенно в обонятельном плане. Очевидно, женщины избегают вступать с ним в близкие отношения, боясь столкнуться с определенными представителями флоры и фауны.

Олдос часто несколько дней подряд носит одну рубашку. Волосы заплетены в дреды, значит, голову моет редко, если вообще моет. Зимой ходит с черной тростью с белой ручкой из слоновой кости и в массивном шерстяном пальто. Видок, как у сыщика Викторианской эпохи. Ни один из перечисленных атрибутов не делает Олдоса привлекательным в глазах женщин.

— Учти, рекомендации универсальные. Распространяются на всех женщин.

Олдос с энтузиазмом кивает и дает знак продолжать. Набираю в легкие воздуха. Ладно, была не была.

— Итак, начнем с основ. Гигиена. С нее все начинается. Будь ты хоть копия Брэда Питта, если от тебя несет как от свинофермы, женщины будут обходить тебя по широкой дуге. Впрочем, ради копии Брэда Питта кто-то, может, и рискнет, но у тебя с ним ничего общего, так что даже не надейся. Мойся каждый день. Если понадобится — два раза. Пользуйся дезодорантом. Подстригай ногти и волосы в неположенных местах — в носу, например. Чисти зубы. Носи с собой жвачку или мятные леденцы. Можешь пользоваться одеколоном — главное, не перестарайся, поливаться, как из душа, — это не дело. Пока все ясно?

Олдос кивает. Ну, теперь у меня только один путь — вперед.

— Второе — волосы. Регулярно мой голову. Сделай профессиональную стрижку. Это значит — стригись не сам и не у старичка с трясущимися руками, который тебе вот-вот ухо отхватит. Иди в нормальный салон. Золотое правило — пусть тебя стрижет человек, с которым ты сам хотел бы встречаться. Если это дед с трясущимися руками — флаг тебе в руки. А если интересуют красивые женщины, обратись к одной из них. Тут два преимущества. Во-первых, она знает, какие прически самые модные, и подстрижет тебя соответственно. Во-вторых, тебе надо будет поддерживать с ней разговор на протяжении как минимум двадцати минут. Не молчи. О погоде заводи речь, только когда совсем ничего в голову не приходит. Постарайся ее рассмешить. Это хорошая тренировка. После нее легче будет подойти к красивой женщине на улице. Учти, женщины — просто люди, а не музейные редкости, на которые дышать страшно. Уяснил?