Шрифт:
От Автора
Месть. Заслуженная – на сто двадцать процентов из ста. Право на которую никем, собственно, и не оспаривается. Месть…
Как сделать так, чтобы она была – сладкой?
То есть, полноценной и всеобъемлющей? Удовлетворяющей и – в конечном итоге – прощающей? Пусть, и с лёгким налётом специфичного юмора?
Сложный и коварный вопрос. Очень – сложный и коварный.
Главное – не спугнуть…
Кого, пардон, не спугнуть?
В первую очередь, себя. Свои мысли, чувства, желания. Собственную память, в конце-то концов. Собственное чувство меры…
Настоящая месть, она – почти – без крови. Она строится сугубо на ощущениях.
Сладкая месть, как правило, плетётся долго. Из отдельных цветастых нитей. Ну, как туркменский ковёр ручной работы. Плетётся и плетётся. Медленно, верно и неотвратимо.
Психологическое ассорти. Не более того.
Но профильно, выборочно, и сугубо по делу. В том плане, чтобы истинный и главный козёл – непременно – сошёл бы с ума. Или же – многочисленные второстепенные козлы? Впрочем, не важно. Ерунда. Пусть они все сойдут…
Как бы так. И в этом – истинная сладость.
То бишь, по делам реальным – каждому.
По обещаниям – сладким – невыполненным.
И тогда месть будет сладка…
Автор
Происходит что-то страшное. На протяжении последних трёх месяцев бесследно исчезают главные и ведущие редакторы крупных издательств, специализирующихся на выпуске фантастической и приключенческой литературы. Санкт-Петербург, Москва, Нижний Новгород, Киев, Берлин, Гамбург, Тель-Авив.
Сегодня пришла информация, что похищение известного книжного магната зафиксировано и в Нью-Йорке…
Что происходит, господа и дамы? Куда катится наш безумный, призрачный и странный Мир?
Все аналогии – относительно описанных событий и действующих лиц, возникающие в головах у читателей, являются приватным делом означенных читателей. За случайные совпадения с реалиями, имевшими место быть, Автор ответственности не несёт…
Пролог
Розовые сопли
Совершенно неожиданно начался сильнейший и острый зуд. Вернее, самая натуральная чесотка – противная, коварная и мерзкая. Чесалось всё – грудь, плечи, спина. Сильнее всего – пальцы рук и ног.
Первое время Серый лишь слегка почёсывался, боясь разбудить соседа по гостиничному двухместному номеру. Но, как известно, аппетит приходит во время еды, а чем больше – с крепкого похмелья – пьёшь пива, тем сильнее тебя одолевает неистребимая жажда. Так и здесь – с каждой минутой Сергей чесался всё отчаянней, настырней, яростней и громче…
Наконец, его сосед Иван Кузьмич Паршиков, спящий на узенькой койке у противоположной стены, проснулся и, демонстративно поворочавшись три-четыре минуты с боку на бок, недовольно заявил:
– Ты, Сергей Сергеевич, это…. Прекращай немедленно! Так тебя и растак! Мне утром вставать в шесть часов, поеду в Пашинский лесхоз. Так что, совесть поимей, оглоед молодой. Дай выспаться старику…
Серый, вдев ступни ног в старенькие шлёпанцы, поднялся с постели, прошёл в ванную комнату (совмещённый санузел), включил свет и замер около зеркала, поражённый увиденным – вся его грудь, плечи, живот, руки и шея были покрыты мерзкими, ярко-красными прыщиками. Он медленно перевёл взгляд ниже, но и там наблюдалась та же скорбная и безрадостная картина: ноги – до самых ступней – были густо обсыпаны совершенно неаппетитной сыпью.
– Мать его растак! – от души выругался Серый. – Ну, надо же! Не было печали у гусара…
Он, слегка взъерошив волосы на затылке, скорчил собственному отражению в зеркале непонимающую и задумчивую гримасу.
Действительно, происхождение розовых прыщей было трудно и плохо-объяснимым – Серый был мужчиной чистоплотным, да и венерическое происхождение этой дурацкой сыпи полностью отпадало, ибо он уже долгие-долгие годы являлся примерным семьянином. То бишь, любящим и верным мужем.
«Может, это Ирка учудила – с кем-нибудь?», – возникла в голове неприятная и крамольная мысль. – «А, что такого? Жена-то у тебя, братец, женщина симпатичная и сексапильная. Опять же, совсем ещё и нестарая. Ты же, родной, целыми неделями пропадаешь в командировках. Вот, она, ведомая плотской тоской, и сбегала на сторону – с какой-нибудь молоденькой и широкоплечей сволочью. А вместе с ветвистыми рогами тебе ещё и гадость эта, насквозь венерическая, досталась…. Что, такого быть не может? Ну-ну…. Уверен в собственной супруге на все сто процентов? Наивность святая и бесконечная…».
– Кузьмич! – отчаянно взвыл Серый. – Иди скорей сюда!
Иван Кузьмич, пожилой лысый дядечка, возглавлявший в корпорации «Бумажная река» департамент лесозаготовок, заглянул в ванную комнату уже через семь-восемь секунд и, сонно моргая реденькими ресницами, невесело усмехнулся:
– Эк, тебя разрисовало-то, Сергей Сергеич! Красота неописуемая. Натюрморт натуральный, выполненный в лучших традициях импрессионизма, модного нынче…. Ничего, это дело поправимое. Сейчас я тебе дам дегтярное мыло, оно и полегчает, – скрылся за дверью, загремел отодвигаемыми стульями, вытаскивая из-под кровати старенький и виды видавший чемодан.
– Интересно, а имеется ли в этом Богом забытом и занюханном Сёстринске приличный дерматолог? – неуверенно и озабоченно спросил – сам у себя – Серый. – Впрочем, ерунда. В Питер, наплевав на всё, двигаем. Старательно натираемся мылом дегтярным, и – двигаем…. Неужели, действительно, это я так пошло разволновался из-за сокращения? Уволили, мать их. Обидно. Двенадцать лет – по-честному – корпорации отдал. И, вот, дождался. Сократили, уроды прижимистые, заграничные…
Аэропорт. Ожидание.
Ожидание – чего? Приглашения на посадку? Нет, просто – ожидание. В философском ключе, ясная сибирская зорька…
Милая песня – под гитару:
Январь. Какая странная пора… Пора? Пора, мой друг, давно – пора! Туда, где пенится волна. Всегда… Январь. Качает ветер фонари. Январь. Прошу – со мной – поговори. О том, как теплятся огни. Вдали… Она? Она немного влюблена. В меня? Вполне возможно, что и да. А может, как это не жаль, В январь… Январь. Какая серая пора. Вино. И кругом голова. Сосульки – с незнакомых крыш… Ты почему – молчишь? Любовь? Она всегда волнует кровь. Всегда. Когда приходят холода. Полезна – очень – как морковь. Любовь… Звезда. Сияет – в дальнем далеке… Опять. Иль – это снится мне? На стенке – толстый календарь. Январь… Январь. Какая грустная пора. Пора? Пора, мой друг, давно – пора! Ключи? Закроем двери как-нибудь… И в путь… Январь. А за окошком – снег. Пурга… Она всегда – права. Январь. И мне немного жаль — Нас всех… Январь. И мне немного жаль – нас всех… Январь… И мне – немного жаль… Нас – всех… Январь…