Книжное дело
Шрифт:
Раненый витязь грозно двинулся на недоумков, и они бежали. Дионисий снова крикнул, на этот раз членораздельно:
— Тащите грешных тварей!
На этот крик монахи возвратились с двумя неумытыми отроками соломенного цвета. Каждый получил от сопровождающих по очистительной оплеухе. Ребята приободрились, влезли на коней, и грузовые лошади заметно просели в брюхе. Из седла Дионисий крикнул остающимся:
— Община Коломенская подойдет, гоните с провожатым в Острог, я ждать больше не могу!
Три всадника медленно выехали через распахнутые ворота
«На восток поехали», — только и отметил Данила.
Глава 15. Коломенская община
Если бы Архип и Данила умели летать, они полетели бы за Дионисием и проследили путь верхового обоза. С высоты птичьего полета можно было увидеть много интересного. Но летать в Сретенском монастыре в те годы еще не учили.
Перед завтраком Данила едва успел рассказать Архипу о Дионисии, как ребятам приказали явиться к Никандру. После завтрака и пошли. Никандр встретил обычно: холодно и гордо. Сказал, что пора собираться восвояси. Разъяснения по Третьему Обретению готовы.
Архип и Данила развернули ушные раковины к архиепископу, но он рассказывать о злоключениях Головы не пожелал, изобразил на лице презрение к мыслительным и запоминательным способностям отроков.
«Вот конь некованый — яйца в позолоте» — сочинил Данила новое ругательство.
На это последовал достойный ответ. Никандр в заковыристых выражениях высказал надежду, что столь славные отроки несомненно проведут остаток дней в непрестанных трудах, превзойдут все науки, разовьют ум и память, сподобятся сначала иноческого звания, а потом и царства небесного с полным удовольствием.
«Сам бы ты сдох», — сладковато улыбнулся Архип.
«Уж твое иночество, сучий потрох, аки хвост Диавола, сквозь ризы выпирает», — лучезарно уставился на святого отца Данила.
— Короче, — сказал Никандр, — вот вам письмо к государю. Тут про Третье Обретение все написано. Идите с миром, поспешайте, с дороги не сворачивайте, поминутно думайте о драгоценности сего письма и молите Господа, чтоб уберег вас от его утраты, которая страшнее смерти телесной, ибо равна смерти духовной.
Никандр знакомо шевельнул десницей, и какой-то другой крепыш, заменивший Дионисия, выволок ребят из палаты, всунул Архипу в руки кожаную трубку с письмом, подтолкнул к выходу.
Ходокам дали серебряную монету на проезд до Москвы, спешно загрузили торбы пирогами, многократно приказали точно держаться пути.
«Никуда не сворачивайте с дороги!».
— Следить будут? — спросил Данила Архипа, когда шагали по пыли к ямской станции.
— Пожалуй, нет. Если б собирались, не предупреждали бы. А раз пугают, значит не до нас.
— Не могу понять, — думал вслух Архип, — зря мы съездили или не зря?
— Как же зря? Дионисия теперь знаем. Знаем, что тут не без затей.
— Это и Глухов узнал.
— А «Коломенская Община» на подходе в Острог? — Данила продолжал распинаться, а Архип думал о чем-то свежем.
— Слушай, а давай Общину эту подкараулим?
— Правильно. Только сначала нужно прибыть на ямской двор, чинно отъехать.
Ребята бодро зашагали к базарной площади, возле которой в длинных конюшнях располагался ростовский почтовый и пассажирский транспорт.
Здесь довольно долго подбирали подходящего ямщика. Готовые кибитки имелись в избытке, но ямщики в них сидели строгие — ждали солидных седоков. Ехать на Москву соглашались только с оплатой половины обратной дороги плюс двойная цена овса.
Несколько драных мужичков на битых лошадях готовы были гнать в любую сторону, но поближе. До Москвы их повозки не дотягивали.
Наконец нашелся удачный парень. Он лежал на дне телеги в старой соломе и собирался ехать до Луны, которую тщетно искал на дневном небосклоне. Огромное майское небо вращалось в голубых глазах лихача и предлагало такое разнообразие облачных женских силуэтов, что суть поверженного героя проявлялась через латаные штаны, несмотря на поражение остального организма сивушными маслами.
Старая опытная кобыла стояла тихо, исполненная терпения.
— Бог помощь, земляк, — сказал Данила, осматривая кобылу.
— Му-ы-э-дем! — решительно замычал ямщик.
— На Москву, за серебряный пятиалтынный.
— Му-а-а-жи-бля, — потребовал ямщик.
Архип показал монету.
— Му-о-о-оцка-бля, — оценил ямщик.
— Новгородская, других не держим. Так поехали?
— Му-уля-не? — ямщик сбросил вожжи, накрученные на переднюю планку повозки, последним усилием спрятал монету в шапку и рухнул в сено.
— И-и-го! — заявила возмущенная лошадь и потащила кибитку с ребятами и телом хозяина на Московский тракт.
Когда Ростов остался позади, Архип спросил шепотом:
— Как считаешь, если сойти, лошадь дальше сама пойдет?
— Сейчас узнаем.
Они тихо сползли в придорожную траву и замерли.
Лошадь приостановилась, потом решила, что раз уплачено, то надо отрабатывать, и пошла размеренным шагом.
Отроки озирались из кустов достаточно долго, чтобы понять: погони нет, соглядатаев нет. Все получилось удачно, — свидетелей отъезда на ямском дворе осталось в избытке.
Теперь нужно было решить непростую задачу: что у нас вообще за ситуация такая?
По зарисовкам Глухова Островной Острог находился на юго-западном берегу Неро — с противоположной стороны относительно Московской дороги. Пожалуй, это специально учитывалось при выборе места для крепости.
Но Дионисий с оружием выехал на восток, как бы к этой дороге, а не к Острогу.
Обследовали утреннюю пыль. Отпечатков было мало, и все вчерашние, заветренные. Несколько свежих следов принадлежали крестьянским, некованым лошадкам. Единственные подковы пропечатались с юга в сторону Ростова. Получалось, если Дионисий выехал на дорогу, то поехал в сторону Ярославля. Мог он и вообще раствориться в лесах. Мало ли у него мест и дел?