Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?
Шрифт:
Л.Ш.: А как же «НОС» и «Просветитель»?
Н.К.: Есть основания думать, что «НОС» нашел себя, по крайней мере мне очень хочется в это верить. И это подтверждают лауреаты последних лет. Скажем, лауреатом премии критического сообщества в 2018 году стал Алексей Сальников. Его роман «Петровы в гриппе и вокруг него» стало литературным открытием. Так что премия «НОС», по сути, зафиксировала открытие нового имени, это важно.
С.З.: А если посмотреть на этот вопрос с точки зрения издателя?
Л.Ш.: Есть
С.З.: Есть еще и «Ясная поляна».
Н.К.: Конечно, «Ясная поляна» – это крупная и важная премия, которая, кстати, прошла не самый легкий путь с момента учреждения в 2003 году. Первые годы она существовала где-то на периферии литературного процесса, но потом вдруг очень окрепла и в последние несколько лет превратилась в одну из важнейших международных премий. Ее лауреатами были Орхан Памук и Марио Варгас Льоса. Премия позволяет по-настоящему больших писателей привозить в Россию для встречи с русской публикой, это очень здорово.
Л.Ш.: Как один из соучастников организации визитов обоих авторов в Россию могу сказать, что визиты нобелевских лауреатов Памука и Льосы не слишком заметно отразились на продажах их книг. Да, было большое освещение в средствах массовой информации, но тем не менее чуда не произошло. Мне кажется, здесь многое зависит от целого набора факторов. Допустим, когда в 2016 году в Москву приехал букеровский лауреат Джулиан Барнс, то сразу стали продаваться не только новинка того года – «Шум времени», но и весь бэклист.
С.З.: Памук не бледнее.
Л.Ш.: Я, может быть, какую-то излишне субъективную точку зрения выскажу, но на меня Барнс как персонаж произвел чрезвычайно яркое впечатление. Он настоящая звезда, все делает элегантно: улыбается, двигается, говорит. Очень здорово умеет себя подать, и при этом действительно блестящий интеллектуал и невероятный собеседник. И почему-то все без исключения материалы, интервью с ним (хотя их делали разные люди) получились запоминающимися. Барнс с каждым интервьюером находил уникальную тему для разговора, вовремя включал искренность и высочайшего уровня иронию, совершенно не обидную.
А Памук внешне очень значителен, и это, возможно, слегка отпугивает. Может быть, таково особенное качество нобелевских лауреатов, устоявшийся наработанный репертуар. Барнс же всегда импровизирует, он совсем не «под фанеру». Хотя непосредственно перед приездом Памука у нас вышла его новая книга «Рыжеволосая женщина» и стала достаточно успешной в продажах. Льоса – истинный гранд. Полагаю, что при его бурной левацкой биографии и безупречных манерах он мечта любого интервьюера. Но факт остается фактом: его «Скромного героя» даже с учетом интенсивной программы визита продалось чуть более пяти тысяч экземпляров.
С.З.: Может быть, здесь недорабатывают книжные магазины? Не уделяют достаточного внимания книге, нет заметных выкладок, чтобы читатель смог обратить внимание: «Смотрите, это книга лауреата “Ясной поляны”!»
Л.Ш.: Что значит «недорабатывают»? Если читатель независимо от магазина узнает о хорошей книге и, доверяя премии, хочет эту книгу купить и прочесть, то книготорговец изо всех сил постарается предоставить ему такую возможность. Именно уровень влияния и широта охвата премии определяют убедительность и частоту выкладок книг-лауреатов на прилавках. У каждого бывалого книготорговца есть за душой история, когда он «много раз выкладывал лауреатов вроде бы громких литературных премий, а потом складывал и возвращал поставщику». Доверие книготорговца к премии формируется не на ровном месте. Пока про «Ясную поляну» даже книготорговцам приходится объяснять, а читателям и совсем невдомек. Есть над чем работать учредителям и спонсорам. «Большая книга» работает эффективно. И механизмы, которые в нее заложены, и критерии вызывают доверие и публики, и профессионалов. Доверие ведь долгими годами нарабатывается.
Леонид Шкурович, Светлана Зорина и Наталья Кочеткова, запись «Диалогов», 2018 год
Н.К.: Да. И кстати, в этом смысле, может быть, какие-то смены образа – был «Поэт», стала «Поэзия» – даже и оправданы. Поживем – увидим. Тем не менее не могу не отметить странный феномен отечественной словесности: у нас нет премий, которые бы существовали даже несколько десятков лет. Даже Букеровская премия в России…
Л.Ш.: Возвращаясь к «Букеру», я не могу не вспомнить, как в 2004 году премию получал Василий Павлович Аксёнов за роман «Вольтерьянцы и вольтерьянки». Книга вышла за несколько месяцев до объявления лауреатов, продажи были очень спокойными. Стартовый тираж составил двадцать тысяч экземпляров – немало для российского книжного рынка той эпохи, но ничего особенного с учетом известности и репутации Аксёнова. Присвоение «Русского Букера» моментально поменяло картину. Книгу немедленно стали выкладывать, читать, обсуждать. За следующие несколько месяцев тираж книги приблизился к ста тысячам экземпляров.
С.З.: И СМИ тут большую роль сыграли…
Л.Ш.: Безусловно, у «Русского Букера» была колоссальная пресса. Вспоминаю с восторгом. На самом деле «Вольтерьянцы» стали возвращением Аксёнова в современную литературу после его иммиграции и критически воспринятой «Московской саги». Следующие книги писателя, «Редкие земли» или «Москва Ква-Ква», уже естественным образом воспринимались как события и в литературе, и в общественной, и в светской жизни. Именно «Букер» вернул нам Аксёнова в 2004 году.