Книжный мотылек. Гордость
Шрифт:
— К Вашим услугам, мисс, — юное создание сделало книксен.
— Эээ… кто Вы? — Растерялась я.
Кажется, растерялась не только я, потому что девушка в переднике вскинула на меня совершенно удивленный взгляд. Глаза у нее были серые, очень живые, а нос и щеки украшала целая россыпь веснушек.
— Меня зовут Пруденс, я буду Вашей личной камеристкой. Это большая честь, мисс!
— Камеристкой? — Я нашарила за спиной кресло, опустилась в него и потерла виски, понимая, что выпускаю происходящее из-под контроля. — Ну, предположим…
— Я не нравлюсь мисс? — Обижено буркнули от двери.
— Не в этом дело, Пруденс, — покачала я головой, и ухватилась за нижнюю губу.
— Господа зовут меня Прю, мисс, — скромно потупилась
— Видишь ли, в чем дело, Прю, у меня никогда не было камеристки, — со вздохом призналась я, — и я просто не знаю, что мне нужно делать? Как мы с тобой будем теперь?
Сероглазая Прю отмерла, и, ловко подобрав сапоги и чулки, которые я бросила на пол, неспешно отправилась к малоприметной двери, не замолкая ни на минуту.
— И очень хорошо будем, мисс Амели, вот только примем ванну, да мерки снимем, чтобы Мотти — Мотильда, значится, экономка наша, к мадам Карине, модистке, Вам за платьем отправилась. Уж подберут на первое время что-нибудь из готового, что девушке из хорошей семьи пристало. Сразу видно, что Вы с внешних миров прибыли — хоть и красиво все, и фигурка ладная, да срамота какая, стыдно поглядеть, да… Вот и Мастер Рауль нет-нет, да на коленки пялился, благородный господин, а все туда же. Что поделать — кобели они все, прости Господи, и без разницы, какого фасона штаны носят — господские или рабочие.
Я, не выдержав, прыснула в ладонь. Прю, недоуменно посмотрела на меня, потом ойкнула и густо покраснела. Я в ответ замахала на нее руками, давясь хохотом.
— Все в порядке, Прю, все в порядке! И зови меня Милой.
Прю в ответ выразительно повела глазами, и скользнула за дверь. Я босиком, как была, последовала за ней.
За дверью обнаружилась небольшая комнатка с несколькими дверями: две в стене напротив, еще одна справа, напротив таких же, как в спальне, высоких окон, занавешенных простой белой органзой. Когда я читала столь любимые мной сентиментальные романы, то каждый раз поражалась обилию и разнообразию упоминавшихся оттенков, начиная от совсем экзотического «цвета бедра испуганной нимфы» кончая вполне понятным «льдисто-голубым». Однако теперь я хорошо понимала, чем это было вызвано: например стены в этой комнате были неяркого цвета «мха под пеплом» — немного серого, немного зеленого, размешать, добавить плавных переходов и полутонов, но чтобы при этом оттенок казался теплым и мягким. Мебели в комнате почти не было — в простенке между окон на зеленом ковре с ярким цветочным узором, располагался туалетный стол с многочисленными ящичкам и «распахнувшим свои объятья» зеркальным трельяжем. Перед столом стояла банкетка с низенькой спинкой, обитая тканью в полоску мятного и фисташкового цвета, на которой лежали две подушки-валика. Огромное зеркало в полный рост в резной раме расположилось в левом углу, возле окна. С другой стороны, в углу у окна, обнаружился комод с изящными бронзовыми ручками. Напротив стола с трельяжем, у стены замерли два кресла. Комната была пустой, и как будто необжитой.
— Что это за помещение, Прю? — Окликнула я девушку, которая мышкой скользнула за очередную дверь.
— Это ваша туалетная, мисс Мила, — Прю вынырнула из-за двери уже со стопкой полотенец.
— Туалетная? — Ошарашено повторила я за ней.
— Как и положено в хороших домах, мисс, — отчиталась Прю, заныривая в очередную дверь, и появляясь оттуда снова с пустыми руками.
— А что еще положено в хороших домах? — Осторожно уточнила я. — Можешь ты мне организуешь маленькую экскурсию?
Прю недоверчиво посмотрела на меня, но, поняв, что я не шучу, принялась шустро открывать и закрывать двери, объясняя, что за ними находится.
— Вот тут, мисс Мила, у нас туалет, думаю, тут вы и без меня освоитесь. Дверь рядом — ванная комната, я вот туточки полотенчики Вам положила, сразу при входе на сушителе, чистенькие, они тут греются, чтобы к телу приятней было. Вот эта дверь — гардеробная, выключатель здесь
Я добрела до кресла и сжала виски.
— Что с Вами, мисс Мила? — Забеспокоилась Прю.
— Устала, голова болит, — пожаловалась я ей.
— Дело известное, особенно когда издалека добираешься — охотно согласилась Прю. — Давайте я Вас отведу баиньки, только ароматическую соль принесу, или, может, мисс предпочитает таблетки?
— Не надо соли, и таблеток не надо, — взмолилась я, — мне бы ванну принять, а потом и лечь можно.
— А и конечно! — Всплеснула руками горничная. — Что же я, побегу ванну приготовлю для мисс, сделаю в лучшем виде! А потом и отдохнете с дороги.
И Прю развила бурную деятельность.
На целую неделю меня оставили в покое. Будить по утрам меня приходила Прю. Иногда мне даже казалось, что она специально караулила под дверью, пока старинные часы с пастухом и пастушкой, привезенные дядей Винсентом с Изначальной, не начинали бить девять часов. Тут же со стороны туалетной комнаты распахивалась дверь, и Пруденс, в остальных случаях умевшая становиться незаметной и ступать бесшумно, с топотом и пыхтением вторгалась в комнату. Шумно раздвигая гардины, нарочито громко щелкая пультом климат-контроля, она доходила до балдахина и хитро косилась на меня, подвязывая его полотнища, которые сама же распускала каждый вечер.
— Мисс Мила, ну мисс Мила! Ну, я же знаю, что Вы не спите. Мисс Мила, Хозяйка ждет Вас к завтраку, ну, будьте же паинькой. Открывайте глазки, пока я не стянула с Вас одеяло!
Каждый раз я не выдерживала и принималась хихикать, открывая глаза.
Прю приносила мне роскошный, тяжелый, вышитый халат, помогая одеться и только показательно вздыхала, когда обнаруживала, что я в очередной раз сплю в земной пижамке из шортиков и маечки. Цену этих вздохов я прекрасно знала — эта же самая Прю строго следила, чтобы к вечеру свежеотглаженный комплект ждал меня на расстеленной кровати с первого же дня, когда я категорически отказалась надевать глухую фланелевую ночную сорочку.
Потом я неспешно приводила себя в порядок, насколько это было позволительно молодой леди, и отдавалась в ловкие руки своей камеристки. Для меня, вообще не привыкшей к прислуге, роль Прю в моей жизни оказалась настоящим потрясением. Впрочем, не для меня одной.
В первый же день у нас с Пруденс случился казус, который и помог нам достигнуть согласия. Ванная комната, оказавшаяся в моем распоряжении, оказалась вполне обычной комнатой, разве что без окон. Никаких бронзовых лап, поддерживающих ванну, никакого камина и кресел: серо-бежевая плитка «под камень» на полу, стены покрыты светлыми панелями из био-пластика. Когда я первый раз заглянула сюда вместе с Прю, рассмотреть что-либо мне не позволила большая, темно-коричневая деревянная ширма, закрывавшая помещение от случайного взгляда, если же ширму складывали — открывался вполне современный интерьер. Так я с недоумением обнаружила, что по какой-то странной прихоти сама ванна располагается в центре комнаты. Смеситель, вмонтированный прямо в боковую стенку, дно, выстланное мягкой махровой простыней, широкий бордюр контрастного цвета вдоль края ванны — все было непривычным, но таким притягательным.