Князь Арнаут
Шрифт:
Проклиная всё на свете, пожилой воин поднялся и приказал вассалам собираться. Сесть на коня граф не мог, его несли в портшезе. Там же в портшезе он и получил известие: эмир Гази, узнав, что Тель-Баширский Волк жив и идёт против него, велел зарезать гонцов, принёсших худые новости, и не мешкая снял осаду с Кайсуна. Убедившись в том, что турки ушли, старый рыцарь попросил слуг положить себя на траву, где спустя недолгое время скончался с печальной улыбкой на устах.
Знал ли герой, мог ли предвидеть, сколь разрушительным спустя полвека окажется влияние его потомков при королевском дворе? А ведь в немалой степени именно Жослен Третий (граф
Нет, конечно, тем или иным способом заглядывать в будущее — удел магов или величайших из мыслителей, а никак не добрых воинов. Однако, думается, что ответ собственного сына не мог не огорчить старого графа: кому доверял он своё государство?
Уже через тринадцать лет после смерти отца сын потеряет его столицу, Эдессу, а несколько позднее собственную свободу, глаза и, наконец, жизнь. Да и в плен Жослен Второй угодил, не сражаясь с врагом в неравной битве. Говорят, что он, находясь на марше, понуждаемый естественными потребностями организма, слишком далеко отъехал от своих воинов, где был схвачен обыкновенными разбойниками, следившими за передвижениями франков в надежде на какую-нибудь поживу.
Верна ли эта история, теперь сказать трудно, но Тель-Баширский Волк умер так, как и полагалось рыцарю. Приблизительно в то же самое время, в пятницу, 21 августа 1131 г., в далёком Иерусалиме скончался друг и соратник графа Жослена Первого Эдесского, двоюродный брат его, король Иерусалимский, Бальдуэн Второй. Так постепенно, один за одним уходили в прошлое пилигримы Великого похода и первые их преемники, вполне достойные славы предшественников.
Бальдуэна Второго и Жослена Первого объединяло очень многое.
В 1104 г. они на пару угодили в плен после неудачной битвы с турками. (Подробнее об этом см. комментарий 20).
Спустя почти двадцать лет славным рыцарям вновь не повезло. 13 сентября 1122 г. Жослен с малой дружиной наткнулся на целое полчище турок, предводительствуемое эмиром из династии Ортокидов. Несмотря на огромное численное превосходство язычников, граф и его рыцари атаковали неприятеля.
На сей раз, казалось, сам Господь разгневался на христиан. Начался ужасный ливень, за считанные минуты превративший равнину в грязевое море. Тяжёлые кони франков скользили и утопали в грязи, легкоконным мусульманам ничего не стоило окружить графа. Он с шестьюдесятью рыцарями оказался в плену.
Король немедленно поспешил на север. Нагнав страху на турок Алеппо и убедившись в том, что опасность для графства миновала, Бальдуэн отправился поохотиться. (Не всё-то дела, нужен же и отдых?!) К несчастью, мусульмане узнали о намерениях короля и устроили на него засаду. Правитель Иерусалима со своей небольшой свитой очень скоро оказался в компании своего родственника.
Однако тут судьба дала латинянам убедительный пример того, как полезно жить в дружбе с соседями-христианами, пусть даже обряды их несколько отличаются от привычных тебе.
Замок Харпурт, где содержались франки, находился на территории, обитаемой в основном армянами, многие из которых уважали Жослена, женатого на их знатной соплеменнице. Один крестьянин передал письмо графа
Проделав самую опасную часть пути, граф отослал одного из спутников обратно, дабы уведомить короля, что начало положено. Передвигаясь лишь ночью и прячась днём, шёл Жослен с двумя другими спутниками по вражеской территории. Наконец они достигли Евфрата. Однако оказалось, что... графа в детстве забыли научить плавать. Не беда, в сумерках, надув мехи из-под вина, Жослен переправился через реку. На следующий день все трое встретили крестьянина, некогда облагодетельствованного графом. (Прямо как в сказке. Так и хочется сказать: спешите делать добро!) С помощью крестьянина Жослен добрался до Тель-Башира, откуда поспешил в Антиохию.
Рутгера Салернского к тому времени уже не было в живых, а шестнадцатилетний Боэмунд Второй жил пока с матерью в Европе. Военные силы Антиохии оказались ничтожно малы, да к тому же патриарх её, Бернар, взваливший на себя функции регента княжества, ни в какую не желал рисковать. Жослен прибыл в столицу королевства, где, дабы подчеркнуть сугубую остроту положения, в котором оказался Бальдуэн Второй, положил свои цепи на алтарь перед святым распятием в Храме Гроба Господня.
Нельзя сказать, что это сильно помогло Бальдуэну. Так или иначе, когда благодаря усилиям Морфии, патриарха и коннетабля Иерусалима удалось наконец собрать войско, состоявшее в основном из армян-добровольцев, и Жослен форсированным маршем повёл его к Тель-Баширу, было уже поздно. Эмир Балак Ортокид (иначе Артукид), пленивший короля и графа, только что удачно захватил Алеппо. Новость о происшествии в Харпурте застала победителя во время пира. Турок оказался на редкость проворным и прибыл под стены замка гораздо раньше, чем кто-нибудь мог рассчитывать.
Балак предложил королю свободный путь домой в обмен на замок. Бальдуэн, очевидно, не поверил в искренность язычника или же не захотел бросить друзей. Жест, безусловно, благородный, но бессмысленный. Последние могли надеяться только на чудо. Беда заключалась в том, что в замке находился гарем эмира, таким образом, в отношении него было совершено святотатство. «Сапёры» Балака подвели под стены мины, и укрепления рухнули. Крепость пала, и все защитники, включая женщин, были вырезаны.
Эмир пощадил только короля и ещё двух знатных рыцарей. Всех троих увезли в более надёжную тюрьму — в город Харран.
В следующем, 1124 г. победоносный Балак погиб. 6 мая он пал, сражённый стрелой при осаде единоверцев в Менджибе. Эмир умер, бормоча что-то насчёт того, что его смерть — страшная потеря для ислама.
Аллах ему судья. Не знаем, как для всего ислама, а что касается мощи Ортокидов, то она ненадолго пережила Балака.
Бальдуэну, впрочем, не было до Балака никакого дела, так как король вскоре получил свободу, которая обошлась ему в восемьдесят тысяч динаров и несколько замков, постоянно на протяжении всей истории владычества франков в Сирии переходивших из рук в руки.