Князь Барбашев
Шрифт:
Больше всего Андрей боялся, что литвины устроят на зарвавшихся разбойников облавную охоту и тогда и впрямь придётся прирезать пленника и уходить как можно быстрее в сторону границы, но, видимо, сердце старого отца не выдержало, и следующий обмен прошёл в "тёплой и дружественной" обстановке. И по следам стремительно улепётывающих с деньгами казачков никто не ринулся вдогон. Впрочем, казачки на это не обиделись.
Добравшись до лагеря и переведя дух, Андрей наконец-то решил приступить к тому, для чего, собственно, и выходил на дело, убедившись, что двое из троих уже более менее оправились от своих ран и лишь третий был всё ещё неходок, хотя и умирать тоже больше не собирался...
Следующий день поначалу начался как обычно: пока Любим (тот самый, третий раненный, оправившийся уже
Однако сегодня привычный распорядок был нарушен примчавшимся наблюдателем. Оставленный бдить за дорогой, он принёс известие о появлении на тракте небольшого торгового каравана. Недолго поразмыслив, Андрей направился сам уточнить, кто им по пути попался.
Как оказалось, попался им купеческий обоз в три возка и небольшой охраной. Меньше десятка человек. При условии внезапности - плёвое дело. Они уже встречали подобные обозы, но не трогали до поры до времени, хотя жаба и верещала дурным голосом. Теперь же настало время пощупать за мошну и купцов, чай граница была уже недалече.
Пятеро лучников - лучшие стрелки отряда - вновь наглядно продемонстрировали все преимущества лука: ни тебе грохота, слышимого издалека, ни клубов дыма, выдававшего место стрелка, и очень большая скорострельность вкупе с хорошей меткостью. В общем, ничего и делать то не пришлось, как уже всё было кончено. Трое оставленных в живых возниц, покорно погнали гружёные телеги, на которые наспех набросали трупы побитых караванщиков в лес под охраной пары казаков. Остальные принялись наводить порядок на дороге, стараясь стереть следы нападения, и лишь затем так же скрылись в кустах.
Пока то да сё, но получилось так, что оставить до обеда ночной лагерь у них не вышло. Трупы, раздетые донага, прикопали в наскоро отрытой яме, возниц привязали к деревьям, заткнув рты импровизированными кляпами, предварительно вызнав: кто они и куда шли. В процессе этого импровизированного допроса выяснили заодно и то, что в ближайшей деревеньке остановился на постой один из литовских отрядов состоящий из семи шляхтичей и их боевых слуг. Всю ночь они прображничали, будя своими выкриками постояльцев придорожного трактира, и затихли только к утру, хотя и собирались с восходом выйти на патрулирование. Да, вот уж поистине пьянство - зло! А ведь выйди те с утра, как хотели, и караван был бы, наверное, цел. Все же два десятка воинов это большая сила, даже при атаке из засады. Нет, риск, дело, конечно, благородное, но в данный момент лучше синица в руках, чем журавль в небе. До своей вотчины ещё пылить и пылить, а добра набралось уже достаточно. А ведь и так в последних деревеньках брали лишь самое нужное и ценное, безжалостно вываливая взятое ранее, но менее дорогое. Даже холопов уже брать перестали: просто грабили и уходили, старательно заметая следы.
Ну и хорошо ещё, что пленники не бунтуют. Нет, было всё же один раз, да не вышло. Лидера тогда на первом же суку подвесили, а как издох, вспомнил Андрей про один способ, что учитель истории рассказывал. Его молодцы быстро согнули два молодняка, привязали к ним мёртвое тело и отпустили. Хрупкое человеческое тело на разрыв продержалось недолго и споро повисло двумя неравными половинками на вершинах разогнувшихся и ещё дрожащих стволов. Указывая на них, Андрей пообещал, что в следующий раз так сделает с живым ослушником и оставит того - ещё живого или уже мёртвого - висеть на потеху зверю.
Купец, тоже взятый живым, на поверку оказался не из богатых (впрочем, Андрей был в этом уверен с самого начала, так что сильного разочарования не было), но кое-что интересного в его возах было. Да и какая разница, если это удастся довезти до своих земель, прибыль всё равно будет с лихвой - ведь сам-то он за товары денег не заплатил ни копейки. Зато увеличившийся обоз уже грозился превратиться в неуправляемое чудовище, из-за которого можно было легко влипнуть в историю. Всё же десяток, да ещё и неполный, это не сотня, не от каждого отбиться сможет. Вот и выходило, что пора, наверное, заканчивать с грабежом и возвращаться, пока удача не повернулась-таки к ним филейной своей частью. В конце концов, жаба не его тотемное животное, и сильно рвать душу не будет, а лёгкое царапанье пережить можно. Да и никто не мешает сразу после сбора урожая повторить поход за зипунами.
Хлопнув себя по бёдрам, Андрей резво поднялся с мешка,
Глава 9
– О чём ты думал, дурак, когда соглашался на это?!
М-да. Брат Михаил орал так, что наверно в новопостроеном каменном дворце государя слышно было. Впрочем, Андрей его не винил. Ведь, будем честны хотя бы перед собой, он его здорово подставил. Ещё бы, узнать, что его родной брат стал землевладельцем в удельном княжестве, владелец которого у государя, мягко говоря, не в чести, это для умудрённого годами царедворца сильный удар. Подстава подстав, однако.
– Да лучше б ты в своём монастыре сидел. Хотел тебя пред очи государевы представить, да нашептали ему уже про тебя. Давеча он на меня вельми зол был, сказал, что не надобен ты ему. Пусть, мол, сидит в своей новой вотчине, уму разуму набирается, но к Семёну в службу ходить не сметь. И что? Что делать прикажешь? Думаешь легко это, к государю пробиться? Мало того, что мы с Володькой у удельных князей службу несли, так мы хоть чего-то достигли, а ты что сотворил? Ни там, ни там от тебя толку не будет. Только роду нашему поруха. Итак худородные нас, рюриковичей по роду, потомков суздальских князей от государя отодвигают, в Думе нам места нет, а теперь ещё и настраивать государя начнут, коли что. Надысь один такой жалобу государю подал, что, мол, он с предками своими токмо государям служат извечно, а Барбашины мол под удельными князьями ходили, а потому ему под нами никак стоять не можно. И ведь государь его сторону принял. Его, худородного, а не нашу, от Рюрика род ведущих. Мало того, что Федька с Борькой по вотчинам, как сычи сидят, службу государеву не творят, и ты туда же? Вон уже Петька Горбатый боярином стал, в думе государевой служит, а ведь род его ниже нашего. А дальше-то что? Из всех вас я да Иван о чести рода и думаем. Без нас то, глядишь, и право на титул княжеский ужо лишились бы. А ведь я на тебя большую надёжу имел. Эх, отодрать бы тебя, как несмышлёныша, чтоб впредь советовался с роднёй, да что уж теперь.
Весь разговор Михаил метался по горнице своего московского дома, а Андрей тихо сидел на лавке и делал вид, что очень пристыжен словами старшего брата, в душе же с удовольствием ставя плюсик возле очередного пункта плана: всё же добился чего желал. Гнев государя можно сказать стороной прошёл. Да, повелел сидеть в вотчине за ненадобностью, но это не смертельно, этого даже Шигона не избежал, что, впрочем, не помешало тому головокружительную карьеру при дворе сделать, так что, можно честно сказать, он легко отделался.