Князь Благовещенский
Шрифт:
— Начинай тогда. — вот так и возвращается утраченное лидерство, мальчик Глеб! Учись!
— Пошли в машину. — буркнул тот.
Он долго устраивался на сиденье, всячески оттягивая начало рассказа. И начал его только когда я нетерпеливо кашлянул.
— Перед тем как убить Потрошителей, я их допросил. Девчонка ничего не видела, ее и ребенка я усыпил. Допрашивал жестко, уже тогда понимал, что в управе мне этого сделать не дадут. Догадывался, что за рядовыми похитителями стоит крупная фигура из местных бояр. В принципе, так и оказалось. Арцебашев.
Тут Самойлов
— Арцебашев?
— Угу. — кивнул Глеб. — Воевода наш.
Боясь ошибиться, я плюнул на осторожность и уточнил:
— Ты сейчас про Михайло Генриховича говоришь? Здоровенного такого дядьку?
— Да. Про кого же еще?
— Просто уточнил! — вскинул я руки. — Слушай, но ему это зачем? Он же приближенный князя!
— Ты знаешь сколько стоит младенец с мирским даром на черном рынке?
— Нет. Не интересовался как-то.
— От ста тысяч рублей мальчик и двухсот — девочка.
В покупательской способности здешнего рубля я еще не до конца разобрался, но уже понимал, что суммы названные следователем огромны. К примеру, за его обед в "Даурии" я отдал два с половиной рубля.
— Да ладно! Что в них такого ценного? Это же не носители боевой магии!
— Игорь, ты чего? Из младенца с мирским даром можно воспитать идеального убийцу! Если переломать ему сознание и научить даром не лечить, а убивать. Направь такого на цель и у жертвы почти шансов не будет. Только целитель и сможет спасти, да и то без гарантии. Да, при таком воспитании выживает хорошо если один из десяти детей, это же против природы идти, да и живут убийцы недолго, но все равно — это почти идеальное оружие.
Я даже присвистнул вслух. Ну ничего себе! Это же практически контрабанда ядерного оружия, если с моим миром сравнивать! В Благовещенске! И крышует ее добряк Михайло Генрихович. Мне стали куда понятнее причины, отчего Глеб принял обет молчания.
— Когда я всю правду узнал, понял, что Арцебашев на что угодно пойдет, чтобы дело замять. А мне, если и поверят, то не сразу — все-таки фигура значимая и влиятельная. Даже на боярском круге я его обвинить не смогу — формально я изгнан из рода. А значит, у него время будет хвосты подчистить и дел натворить. Мог ведь и Аню...
— Жену?
— Ага.
Я посмотрел на парня совсем другими глазами. С уважением, если честно. Он не стал бросаться грудью на баррикады, подставляя всех вокруг себя под огонь, а предпочел принести себя в жертву. И дело закрыл — Потрошители после той расправы затихли и никак себя не проявляли, и никому больше пострадать не позволил. И воевода уверен, что следак, под него копающий, сорвался, как институтка. По мне, такое поведение больше на героизм походит, чем бросок в штыковую на пулеметы. Сдохнуть глупо — большого ума не надо.
А Самойлов сидел и ждал, когда случай позволит ему добить ячейку вместе с головой. И дождался. Меня. Блин, парень-то на меня рассчитывал! И, будь на
Хотя, чего раньше времени загадывать? Влияние заместителя князя от меня никуда не делось, это ж не магическая сила. А в деле с Потрошителями дар и не нужен. Там только донести князю, а уж он с Арцебашевым сам разберется. Конечно, нужны веские доказательства. И, по-хорошему, полная победа в деле с убийством посла. Для усиления, так сказать, позиций при дворе.
— У тебя доказательства есть? Что-то, кроме слов похитителей?
— Нет. Но я знаю, как их добыть. Секретный счет воеводы в банке Саха — один из Потрошителей рассказал. На него он получал проценты с каждой продажи ребенка. Оформлен он не на него лично, но если покопать, его уши точно выглянут. А еще можно сопоставить даты платежей с каждым случаем похищения... У меня есть записи, я по всему княжеству случаи поднял за три года. И, на всякий случай, еще по Хабаровску и ханству якутскому...
Ну, в принципе. Если доступ к этому счету найти, доказать его связь с Арцебашевым, может сработать.
— Слушай, а что применил для убийства? — уж очень мне хотелось узнать значение оговорки жандармов "покрошил в фарш". И пояснил на всякий случай. — Я рапорта о твоем деле не читал.
— Лезвия. — пожал плечами Глеб. — У нас не очень сильный род. Четыре воздушных клинка с каждой руки, да еще пара мелких заклятий — вот и весь мой арсенал.
Я чуть в голос не расхохотался, услышав его объяснение. У меня в напарниках Росомаха ходит! Настоящий Логан с клинками из воздуха! Только выглядящий не так брутально! Не, ну правда! Я еще к самому факту существования магии едва привыкать начал, а тут — на тебе — клинки из воздуха! Но сдержался, к счастью. Не хотелось рушить едва возникшее между нами доверие. Глеб ведь никому, кроме меня, эту историю не рассказывал.
— Ну а у тебя что с триадой? Откуда тебя Витя знает?
Посчитав, что свою часть договора он выполнил, Самойлов потребовал выполнения своей и от меня. Я уже подготовил версию, которая являлась смесью моей беседы с матерью и парочки новых вводных. Частично, кстати, почерпнутых их его рассказа.
— Я не буду от тебя требовать, чтобы ты все втайне хранил — и так понятно, верно? — усмехнулся я невесело. — Память я потерял. И дар.
Судя по расширившимся глазам Глеба и приоткрытому рту, он был удивлен. И еще, пожалуй, не очень мне верил.
— А так бывает?
— У бабки по отцовской линии так было. — качнул я головой. Нет ничего правдоподобнее смешения правды с правдоподобным вымыслом. — У нее только дар, память она не теряла. Я не знаю, как это произошло и, как это можно исправить. Но, сам понимаешь, трепать о таком на каждом углу не станешь. Даже вопросы задавать и то опасно. А ту еще кризис с убийством посла. Попробуй только скажи, что обер-секретарь... Ну ты понял. Так что, отвечая на твой вопрос про Витю, я допускаю, что знаком с ним и даже сотрудничал. Но я ничего об этом не помню.