Князь изгнанных
Шрифт:
Хитро придумал Игнас. Диверсия привлечёт сыновей главы семейства к месту подрыва. Ушастые отправят разузнать, в чём проблема, дриад и древней, но разумные растения в отключке. Проклятье повлияло и на них, вершину селекционной магии. Валяются, небось, по замку и пускают сок, пустыми глазами глядя в небо.
Я бы, будучи отцом длинноухого семейства, приказал задраить люки и готовиться к штурму. Ресурсов для контратаки маловато. Ну, кого они выставят против неведомого противника? Но то я, знающий о бяке, сделанной Игнасом. Они же уверены в собственной безопасности. Ещё бы, магистры природы с уклоном в шаманизм, мастера клинкового боя. Куда до них жалким
Кто на здешних королей жизни нападёт среди бела дня? Тёмные эльфы за крайне редким исключением трудятся по ночам, тролли не прорвут пограничные укрепления, о привыкших переть напролом и пользующихся рунной магией гномах и вспоминать нечего. Людей с плохими намерениями вылавливают на пунктах пропуска из империи в Эладарн.
Итого, вариантов два. Крутой противник и аномалия. Опасных врагов у лотосников, способных атаковать днём, раз два и обчёлся. Аномалии случаются, особенно после Бури Тысячелетия. Порой последствия разрывов в ткани мироздания проявляются спустя годы.
Поскольку магия природы в ближайшие минуты бесполезна, эльфы пошлют на разведку кого не жалко. На чью участь им плевать? Правильно, на охранников из мелких разорившихся домов. А меньше народу в крепости — мне удобнее. С ними пошлют лотосника, отвечающего за безопасность. На наёмников надежды мало, они мясо, мускулы. Им мозг природоведа надобен для видения полноты картины. Возможно, заинтригованный главный ушастик пойдёт. Напарник мой уверял, он лет пятьдесят за пределы родного леса не вылезал. Противно ему, видите ли, с более удачливыми соседями, имеющимися в списке благородных домов Эладарна, общаться.
Относительно разнообразных ловушек и скрытых сторожевиков Игнас не предупреждал. Ну, не столь сейчас он крут, просканировать заклятьями замок снизу доверху ему не по плечу. О главных опасностях предостерёг, за то ему большущая благодарность. Собирался принять активное участие в ограблении, да куда ему, раненому.
Архитектура у аллиров специфическая. Эдакий мрачный и вместе с тем кажущийся лёгким замок. Под углом посмотришь — точь — в-точь грозящая небу когтистая лапа о девяти пальцах — башнях. Башни тонкие, в узенькие бойницы мужчина нормальной комплекции фиг пролезет. Оно и понятно, строился-то замок во времена войн с троллями и ограми. У синек габариты неэльфийские, ближе к орочьим, против троллей размер бойниц и задумывался. Гоблины на севере Ксарга не водятся.
Ух ты, в проёмах переливаются цветами радуги похожие на мыльную плёнку мини — барьеры. О них Игнас не сказал. Модернизировали систему охраны ушастики, чары сокрытия наложили. И накладывал спец. Дилетантские поделки бывший Ночной Охотник за секунду бы разложил на составляющие компоненты.
Вот и сюрприз. Не оставили же лотосники взломанную охранку прежней. Ушастые отродясь глупцами не были. Они залатали бреши, привлекли высококлассных спецов, улучшили защиту и — зуб даю — приставили новых сторожей, покруче прежних, к сокровищнице и спальне главы семейства.
Спальня не интересует, с сокровищницей будем посмотреть. Без разведки я туда не сунусь, и дело не в недоверии Игнасу. Он славно потрудился, израсходовав море энергии, и сказал обо всех обнаруженных подлянках. Кое-что упустил. Человек на краю, ему простительно. Мне, в отличие от него, нельзя обмануться. И средства у меня проверенные.
Извини, Смуглянка, не быть мне великим конспиратором. Спасибо за маскировку, пора явить себя народу.
Чёрно — серая реальность распахнула объятия. Тени дрожали и метались по реке и пепельному снегу, замок чернел гигантским обелиском, из недр которого доносилась слабая пульсация сладкой Силы. Сердце замка глубоко под землёй, куда не дотянуться теневым духам. Рассыпавшись пылью, я заскользил по верёвке Игнаса к укутанной хищной лозой стене. Сейчас я способен прокрасться в её сущность и выведать сокровеннейшие секреты, однако, тороплюсь. Каждое мгновение, проведённое в двухмерном мире теней, растворяет меня, грозя превращением в безликий теневой дух. Покусись на горьковатую айгату разумных растений, оплетших крепость мелкой сетью, и у меня не останется выбора. Моя личность умрёт, я навечно поселюсь здесь, сжигаемый изнутри неизбывным голодом.
Выныриваю из серости теней на вершине замковой стены. Айгата почти на нуле, всего трясёт от недостатка духовной энергии. Хватаю ртом воздух, озираюсь и щурюсь от ставшей за считанные секунды непривычной яркой красоты окружающего мира. Белый снег, синее небо, ослепительное солнце. Зубцы стены за мной, слева башня, впереди замковый двор.
Во дворе застыла горстка эльфов в листвяных кольчугах до колен, подпоясанных ремнями из жёлтой ткани. В руках луки, излюбленное оружие ушастиков. На тетивы наложены стрелы с блистающими серебром наконечниками и белым оперением. Охрана замка из разорившихся родов. Они почувствовали всплеск айгаты и насторожились.
Я рванул к башне, визуально сливаясь с её густой тенью. К бою с мастерами лука не стремлюсь, да и вообще не хочу показываться в поле зрения стрелков. Всадят зачарованную стрелу, и прощайте, родные и близкие. Имперцы, тролли и гномы обоснованно недолюбливают ушастых лучников. Стрелы длинноухих какой только гадости не несут — и чары, и яды, и алхимия всякая вредная.
Смуглянка, прости во второй раз. Не обойтись мне без способностей ловца духов. Хожу слепым, тыкаюсь слепым кутёнком. Надоело. Пора раскрыть секрет моего существования господину верховному жрецу Карубиала. Чары изменения ауры, наложенные Авариэлью, спали в момент погружения в теневой мир, черёд за печатью сокрытия, треснувшей на тракте при стычке Алых Шипов и бывшего Ночного Охотника.
Живые существа наделены духами, и сторожевые растения не исключение. Коснувшись полураспустившегося бутона ладонью, втягиваю духовную сущность цветка. Ручеёк айгаты больно втекает в руку и струится к солнечному сплетению. Проклятье, до чего же больно! В груди словно кто-то ковыряется ржавым ножом, голова тяжелеет, во рту солоно.
Из носа, ушей и уголков глаз брызнула кровь, и я, не выдержав нарастающей боли, опустился на колено, не выпуская начавшего темнеть и засыхать цветка.
Я скоро приду, Гвард, и приведу врагов Чёрного Копья и Мёртвых Медведей. Они загрызут друг друга, а Водяные Крысы спасутся. Вызываю огонь на себя!
Печать Смуглянки раскололась и распалась.
Интерлюдия вторая
Король Эльрунн Смелый пребывал в бешенстве. Внешне он оставался спокоен, точно столетний дуб в безветренную погоду. Внимательный разумный различил бы нервное подёргивание уголка рта и непроизвольно сжавшиеся кулаки с побелевшими от напряжения костяшками. Верховный жрец Крылатого Единорога Габрилл Радужный, смиренно склонивший седую голову у престола владыки, был внимательным эльфом. Он ощущал и расходящиеся волнами от правителя эманации ярости, и замечал внешние признаки чувств, обуревающих Эльрунна.