Князь Кий
Шрифт:
– Воины! Други! Родовичи!
– обратился он к притихшим людям.
– Благодарю за честь… В нелёгкий час вы её мне оказали, но ещё более трудные времена наступают для нашего племени. Все наши надежды на богов наших - Даждьбога и Перуна, которых мы сейчас молим помочь нам одолеть ворога!… А теперь к делу… Велю старейшинам готовить своих воинов и послать ловких, зорких отроков выведать, что делается у гуннов и какие у них силы! А мы с милым нашим братом Черным Вепрем, матушкой Чернетой и нашими родными и близкими возложим покойного князя Божедара на похоронное ложе, чтобы с его высоты он глядел на своих храбрых воинов!… Я всё сказал - идите!…
Толпа всколыхнулась, зашевелилась. Зазвучали короткие, резкие распоряжения старейшин - и воины, приготавливая на ходу луки, тулы, копья, позвякивая мечами и постукивая круглыми, сплетёнными из лозы и обтянутыми прочной бычьей кожей, щитами, начали выстраиваться в лавы. Несколько десятков отроков быстро помчались к лесу и скрылись в его чаще - это лазутчики, которым поручено следить за ворогом.
Тем временем воевода Радогаст, княжич Чёрный Вепрь, княгиня Чернета с приближенными, а также Кий с Грозой и Братаном подняли с саней тяжёлую корсту, внесли на холм и поставили на высокую груду сухих поленьев.
– Может, зажжём?
– предложил Чёрный Вепрь.
Но Радогаст отрицательно покачал головой:
– Нет, сделаем так, как договорились… Пусть князь дождётся с нами завтрашнего дня. Княгине с женщинами надо вернуться по домам и ждать - нашей победы или смерти. А мы пойдём к воинам. Будем готовиться к битве. Пошли!
– тут он увидел Кия и, подумав, решительно сказал: - Кий, прошу, будь всё время при мне!…
Не ожидая ответа, он быстро направился к войску, что выстроилось на равнине между двумя дубравами. За ним двинулись старейшины и все, кто имел оружие, а женщины, отроковицы и детвора повернули к Родню.
Кий переглянулся с Грозой и Братаном. Мчаться им всем к Каменному Острову? Для него, Кия, это невозможно: его отсутствие Радогаст расценит не иначе как трусость или даже как предательство. Но предупредить своих родовичей об опасности, конечно, необходимо.
– Вот что, други, - сказал им тихо.
– Я остаюсь здесь и буду вместе со всеми в битве. Думаю, быть ей если не сегодня, так завтра… А вы мчитесь на конях домой. Поднимайте родовичей! Пускай все, кто может держать в руках оружие, собираются и идут к Каменному Острову, а женщинам, детям и старикам надо бежать, - забирая всё, что смогут поднять, - на север, в леса, подальше от Роси!… Скажите старейшине Туру и братану моему Щеку, чтобы послали гонцов по всем родам полян - и на Росаву, и на Роську, и на Красную, и на Хоробру, и на Стугну до самого Ирпеня! Нужно поднять всю силу полян… Если не все успеют к Каменному Острову, пусть собираются в другом месте - на Стугне иль Росаве… Я мыслю, что гунны идут сюда не для того чтобы отбить отару овец, стадо скота или косяк коней. Каган Эрнак задумал приневолить всё наше племя! Потому сеча будет лютая, и мы должны стать против ворога всеми нашими силами!
– А как же ты?
– спросил Гроза.
– Давай лучше вместе поедем к нашим?
– Нет, мне - оставаться здесь! Вижу, нужен я Радогасту. Да и самому надо померяться силой с гуннами, хотя, скажу только вам, не верится, что мы одолеем… Слишком не равные силы… Немногие из тех, кто днесь держит в руках копьё, увидит завтра восход солнца…
– Так поезжай с нами!
– страстно молвил Братан.
– Мы сберём большую дружину!…
– Нет!
– твёрдо заявил Кий.
– Если боги даруют мне в этой сечи жизнь, то возвращусь к вам многое познав… Надо самому, своими глазами увидеть, как нападают, как бьются гунны. Не зная этого - как их победить?… Скачите, скачите скорее, не жалейте ни себя, ни коней… Прощевайте, пока… Да хранят вас боги!…
Он обнял отроков и те, понурив головы, расстались с Кием и помчались к лесу… А сам Кий направился вслед за Радогастом.
Солнце перевалило полуденную высь и медленно, едва заметно для глаз, начало спускаться в Страну Морока. Но до вечера ещё далеко.
Четыре рода полян готовились к битве.
Радогаст повелел старейшинам ставить своих родичей в самом узком месте между двумя лесами - тем, что пролегал к Днепру, и тем, что высился вдоль Роси. Воины четырьмя рядами-лавами перегородили поле. Сам Радогаст определил для себя место посредине, чтобы видеть и левое, и правое крыло своей рати, а Чёрного Вепря с молод шей дружиной на конях поставил в небольшом удалении за собой, чтобы они вступили в бой в том случае, если гунны сумеют прорвать лавы полян.
От растерянности и некоторого замешательства, что охватили всех поначалу, у Радогаста теперь не осталось и следа. Его распоряжения были ясны, кратки и ни у кого не вызывали сомнений. Он быстро переходил от одного рода к другому, подбадривал воинов, убеждал в том, что гуннам ни за что не одолеть силы полян, призывал думать не о смерти, а только о том, как остановить ворога и отбросить его назад. Кий, который теперь находился рядом с воеводой, радовался, видя как действует, как спокойно и уверенно ведёт себя Радогаст. «Он будет настоящим князем, - думал, глядя на стройную высокую фигуру старшего княжича и на его красивое мужественное лицо.
– Если он, благодаря богам, останется после этой битвы живым, то лучшего князя, чем Радогаст, полянам не найти!»
Обойдя всё войско и удостоверясь, что оно стоит крепко, воевода вернулся на своё место, подозвал Чёрного Вепря:
– Брат, на тебя и твоих отроков возлагаю большую надежду. Сперва тучей стрел встретим ворога мы. А как только он приблизится к нам на удар копья, поражай его стрелами ты со своими воинами! А мы тут же станем биться копьями!… А если гунны где прорвутся, сразу мчись туда - закрывай дыру! Да берегут тебя боги!
– Понял, - сухо сказал Чёрный Вепрь и поехал к своей дружине.
В это время дозорные, что следили за переправой через Рось, подали знак, что Эрнак двинулся.
Весть о том, что гунны скоро появятся, быстро прокатилась по рядам воинов. Над рядами полян нависла тревожная тишина. Прекратились разговоры, переклички, все замерли в напряжённом ожидании, устремив взгляды на далёкий изгиб дороги, откуда должен появиться враг. Но от переправы до поворота дороги было далеко, к тому же дорогу закрывал порханский лес, - и сколько поляне не всматривались в даль, колеблющуюся в мареве, пронизанном лучами заходящего солнца, никто ничего не видел.
Тогда Кий прижал ухо к земле - и сразу услыхал глухой гул, как из бездны, гул тысяч конских копыт. Гул постепенно нарастал, ширился, приближался, наполняя сердце зловещим предчувствием.
– Гунны двинулись!
– подтвердил Кий, вскакивая на ноги.
Он никогда не считал себя трусом, но теперь ощутил, как что-то холодное и мерзкое, как змея, шевельнулось в груди.
Что это? Страх смерти, которую можешь встретить в бою? В какой-то мере - да. Смерти боится всё живое на земле и всеми доступными способами пытается избегнуть её. Однако - лишь в какой-то мере, ибо он, как и все люди его племени, его обычаев и языка, верил в бессмертие. Верил, что испокон века жил - в дереве или звере, в камне или в той бессловесной палке - кие - именем которой он назван, а умрёт - переселился опять то ли в траву, то ли в птицу, а может в облако, что беспечно плывёт по синему небу. И так будет жить вечно. Тело сгорит на священном костре, а душа выпорхнет из него и войдёт во что-то другое, чтобы через много-много лет вновь воспрянуть в образе человека…