Князь мертвецов
Шрифт:
– О, тут, вижу, угодил старый Исакыч модному панычу!
– портной оскалил крупные желтые зубы, изображая улыбку.
– А вот с сюртуком и впрямь сомнение имеется. Сюртуки-то пуще всего порубали - прям в лапшу. Шо за злыдня такое сделал? Кромсать-то зачем, продал бы мне - я б их фартовым толкнул по червонцу, - бормотал он, копаясь в тюке.
– Там каждый сюртук стоил от пятидесяти рублей.
– глухим от ярости голосом выдал Митя.
– Кучеряво питерские портные живут. И шьют разнообразно - как я ни старался рукава от одного к другому приладить, не садятся, хоть ты наперстком убейся! Да и рукавов, чтоб совсем целых, не осталось, говорю ж, постарался,
– старик поскреб висок желтым прокуренным ногтем.
– Был бы паныч приказчиком каким, сказал бы: носи и не морочь старому портному голову! А паныч - большого человека сын. Сыскарёныш ...
Митя твердо решил его убить. Хладнокровно и взвешенно, без всякой болезненной потребности, исключительно по собственному осознанному желанию. Сейчас посмотрит, что там с сюртуками, расплатится за сорочки и жилеты - чтоб не подумали, будто он убил из экономии - и прибьет. Может быть, даже наперстком. Если протолкнуть наперсток достаточно глубоко этой старой наглой твари в глотку...
– Митя!
– задушенным шепотом выдохнул Урусов.
– Исакыч, ты вовсе ума лишился?
– Молчу-молчу! Шо вы хотите со старого дурнуватого еврея, я ж не мой младший братик, политесам не обученный, на губернаторов не шью, - старик вдруг засуетился, опасливо косясь на Митю, будто и впрямь понял, что перегнул палку, а в глазах его проблескивало спокойное, расчетливое любопытство. Так что медленно поднимающаяся из глубины души черная ярость Митю отпустила.
«Это ты меня специально, что ли, дразнишь? А зачем?» - он склонил голову к плечу, внимательно изучая старого портного. Тот поймал Митин взгляд и юноше показалось, что на миг старик и впрямь занервничал. Круто повернулся спиной и полез в шкаф, вытаскивая оттуда... сюртук! Митин лучший, любимейший сюртук от Ладваль! С хриплым криком Митя метнулся к нему - как к потерянному и вновь обретенному другу! Схватил, прижал к себе...
Что-то было не так! С сюртуком определенно что-то было не так! Митя медленно поднял его на вытянутых руках, и с недоумением уставился на два аккуратных вставных клина под грудью! Кожаных клина!
– Ну дык прямо же поперек полоснули!
– развел руками портной, неожиданно демонстрируя смущение.
– Знаю, что так не делается, но я уж по-всякому вертел...
«Мокошь знает, что такое!» - возмущенно подумал Митя, натянул сюртук и мрачно уставился на свое отражение в ростовом зеркале.
– А вы знаете, вам идет!
– с явным удивлением протянул Урусов.
– Есть в этом что-то... эдакое, - он повертел пальцами.
– Вы у нас спортсмэн, автоматонщик ...
Митя скривился - где тот автоматон! Но Урусов был прав - на автоматоне в таком сюртуке было бы непривычно, но... стильно, да, стильно!
– Мне кажется, я даже что-то такое в Берлине видел, - Митя оглядел себя со спины.
Убивать старика он не будет. Пока. Мало ли что еще понадобится, при Митином неспокойном образе жизни. Но за наглость вредный дед поплатится прямо сейчас.
– Оказывается, столь превозносимые губернскими дамами таланты вашего племянника у него вовсе не от альвийской родни.
Старик помрачнел - будто его родичу не комплимент сделали, а обругали. Причем матерно.
– Ежели годится, так я вам еще один сюртучок-то справить постараюсь, - стараясь не встречаться с Митей глазами, старик принялся торопливо складывать спасенные жилеты и сорочки.
– Но вы же понимаете, любезный Яков Исакович, что ни двумя сюртуками, ни парой жилетов я не обойдусь? Отшивать новый гардероб все равно придется,
– Я хотел бы, чтобы это сделал маэстро Йоэль. Особенно меня интересует альвийский шелк!
– Ишь ты...
– старик дернул челюстью, будто хотел сплюнуть да не стал.
– Йоська, шлимазл длинноухий - маэстро! Вы его хоть всего измаэстрите, паныч, а шить на вас он не станет. Он на мужиков не шьет, только на девок. Ну и баб... А на мужиков - никогда!
– Я понимаю, что красота барышень и дам гораздо больше вдохновляет вашего племянника...
– Они охают и ахают и глазками стреляют: ах, господин Йоэль... Ох, господин Йоэль...
– старик принялся пищать, складывать шишкастые руки и мелко моргать морщинистыми веками, пытаясь изобразить клиенток эльфа.
– ... а не как мужики, сразу в лоб рубят: жид ты, Йоэль, и нелюдь альвийская, байстрюк поганый и мамзер беззаконный4! Но ты, выродок, шей-шей, не отвлекайся!
Митя на мгновение почувствовал острую жалость к виденному им один раз в жизни альву - уж он-то знал, каково это, когда каждый встречный напоминает, что несмотря на материнскую родню, ты - всего лишь плебей, выходец из низов. Как это портной сказал... сыскарёныш. И тут же разозлился: тонкие чувства полуальва его интересуют только и исключительно в свете хорошо сшитых новых сюртуков. И сорочек с альвийским шелком. Никакой иной общности между носатым портным и им, юным дворянином с княжеской родней, нет и быть не может!
– И тем не менее, я буду настаивать ...
– Да настаивайте, паныч, мне-то что! Хоть на вишне, хоть на смородине... только настойки свои извольте там, по другую сторону дома делать. Где братец мой меньшой, Аароша, с сестрицей и племяшом обретаются. Их покойный папаня, Аарончика в Париж швейному делу учиться отправлял, Цильку - в Вену, оттуда оне и фасоны новые привезли, и обхождения, и вот, племянничка в подоле. А старший Яшка, я, то есть, дома оставался, с папаней в дело вошел: старьё ношенное стирал-отпаривал, подшивал-подпарывал. У меня и сейчас тут все попросту: на губернаторов с губернаторшами не шью, альвийским шелком не отделываю, кому надо - все туда!
– он махнул в сторону другой половины дома.
– А только альвийского шелка там нынче тоже нет! Была малость, да весь на платья для первого бала барышень Шабельских ушел.
– И ничего не осталось?
– напряженно спросил Митя.
– Про то вы братца спрашивайте, а я до его дел касательства не имею, - припечатал старик, и аж прижмурился от удовольствия.
За дверью мастерской послышался перестук каблучков, и в мастерскую в вихре косичек и лент влетела девочка-ученица:
– Яков Исакыч, там вас Арон Исакыч кличут! Разом с его благородием Урусовым!
– девочка наскоро сделала перед княжичем книксен.
– Гости у них - дюже важные! Просют быть!
Глава 6. Тайны дома мод
Старый портной сдавленно крякнул, глядя на девчонку не по-доброму.
– Ой!
– та в ответ потупилась, и принялась теребить край фартука, кидая то на старика, то на Митю испуганные взгляды.
– Гхым!
– старик прочистил горло.
– Ваше благородие, а может, коли уж вы тут, будет на то ваша ласка? Путь-то недолгий: два шага всего, до братца моего, Аароши, в кабинет. То-сё, чайку попьете, ну и с гостями переговорите. Гости важные, один так из самой столицы. А вы как-никак обещались.