Князь мертвецов
Шрифт:
– Шо вы такое говорите! Кровный Мораныч испугался двух старых евреев? — с местечковым акцентом протянул альв. Это был самый музыкальный, самый чарующий местечковый акцент, какой Мите доводилось слышать!
– Я не Мораныч!
– привычно отрезал он, и вздохнув, признался.
– Хотя мне, конечно, не сложно ваших дядьев убить. Только я вот не испытываю ни малейшей нужды в их трупах!
– Зато испытываете нужду в деньгах?
– вкрадчиво поинтересовался альв.
Митя уставился на него возмущенно: светский человек на подобные вопросы не отвечает, потому что другой светский человек их не задает! Или
– Питерские заводы нуждаются в железе для паровозов. Наши заводы - в железе, которые они отдадут питерцам. Так что, будете и дальше, как говорят в Туманном Альвионе, thгash oveг old stгaw6 или все же поищите способ мне встретиться с господами Карпасом и Гунькиным? Можете через ваших дядьев, если хотите отдать им выгоду от посредничества. А можете сами.
– Разве благородному панычу уместно простонародные пословицы повторять - пусть даже альвионские?
– усмехнулся альв. А потом вдруг зло, рвано выдохнул.
– Я не уверен, что меня выслушают! Для моих дядьев я - племянник, который возится с рюшиками!
– он зло скривился, а Мите даже пришлось приложить усилие, чтоб подавить невольное сочувствие. Все же есть в современном обществе неприятная особенность - судить вовсе не по делам. Нет, когда судят по происхождению — это разумно и логично! Люди хорошего происхождения, без сомнения, лучшие люди империи, а люди происхождения низкого должны им подчиняться. Вне зависимости от возраста. Но судить по возрасту? Полагать, что юнцов и слушать не стоит? Какая глупость! А ведь не только простолюдины, но и те самые люди хорошего происхождения ею страдают! Взять хоть Митиных дядьев Белозерских...
– Племянника с рюшиками, может, слушать и не станут, а вот высшего альвийского лорда…
– Я - не лорд. И даже не альв!
– альв сверкнул бешенным взглядом.
– Я не знаю, кто был тот поганый нелюдь, что опутал своим гламором мою мать.
– Кто-то из дома Ивы, что вполне очевидно, - меланхолично откликнулся Митя.
– И знать не желаю!
– повысил голос альв, тут же настороженно поглядел на дверь, и перешел на напряженный шепот.
– Я - Йоэль, незаконный сын Цецилии Альшванг. Еврей. И попрошу об этом не забывать, иначе мы не поладим.
– в голосе Йоэля мелькнула откровенная угроза.
– Альвы, знаете ли, детей Морриган Темной не слишком жалуют!
– Как по-альвийски изящно вы обозначили манеру приканчивать носителей ее Крови на ее же алтарях!
– восхитился Митя.
Как говорили сами альвы: «Воссоединить с Богиней ее дитя.» Утверждали, что делают это с полным уважением. Поэтому Моранычей никогда не отправляли посланниками в Туманный Альвион и всегда приглашали на прием альвийских посланников в Петербурге. Даже дядюшка Белозерский, не слишком жалующий светскую жизнь, в таких случаях обязательно приходил, и стать старался к альвам поближе. Говорил, его это забавляет.
– Только меня это не касаемо, господин не-альв. Потому что, повторюсь, я – не Мораныч.
Йоэль на это лишь иронически усмехнулся.
– Ваше дело, что вы думаете!
– отмахнулся Митя.
– Но учтите, если в самое короткое время я не встречусь с господами заводчиками, железо просто будет продано другим! Так что им эта встреча нужна больше, нежели мне.
Митя
Он уже нырнул в коридор, намереваясь вернуться на половину старого портного, когда Йоэль выглянул из своей каморки:
– А как я свяжусь с вами, если... если договорюсь о встрече? Не то, чтоб я собирался, но...
– Вы придете к нам домой, на Тюремную площадь.
– не оглядываясь, бросил Митя.
– Чтобы сшить для меня новый гардероб. Включая сорочки с манжетами альвийского шелка.
– Но мне же тогда и правда придется шить! Чтоб нас не разоблачили!
– В том и соль, маэстро Йоэль, в том и соль!
– почти по-кошачьи мурлыкнул Митя.
Глава 10. Сапожники и дворяне
Митя пронесся темным коридором, бесшумно закрыл за собой дверь, проскочил двор, вылетел в проулок, и не сбавляя шага, ринулся прочь. Остановился, только вновь выбравшись в чистую часть города, да и то лишь когда от «Дома модъ» его отделяли три улицы. Коротенький проулок был застроен новехонькими доходными домами, еще даже толком не заселенными. Не иначе строили их в расчете на скорый приезд заводских инженеров с семействами, и прочий приличный люд средних капиталов, который должен был нахлынуть с открытием железной дороги. Но сейчас проулок был тих и пуст, так что Митя позволил себе шумно и рвано перевести дух. Прошелся взглядом по фасадам, не глазеет ли кто в окна, и обессилено оперся рукой о стену.
А ведь он сегодня чуть не погиб! Если бы Йоэль не поймал его, он бы лежал там, на полу модного дома, с разбитой головой и вывернутой шеей. На радость маре!
И это когда у него начало все получаться! И появилась надежда на гардероб, сшитый настоящим альвом! И может даже - из альвийского шелка! Не верил он, что Альшванги все потратили на сестричек Шабельских!
А он будет мертв! И даже порадоваться не сможет!
Митя зажмурился, чувствуя, как на глазах вскипают бессильные злые слезы:
– Не хочу умирать!
– Эй, ты! Чего встал?
– голос с гортанным акцентом заставил Митю вздрогнуть. Он торопливо заморгал, пытаясь скрыть слезы - светский человек не позволит никому видеть его слабость.
За спиной стоял немолодой татарин в дворницком фартуке, а в руках у него была зажата лопата! Заглянувшее в переулок солнце сверкнуло на заточенном железном крае, дворник глянул на Митю исподлобья черными мрачными глазищами и перехватил черенок покрепче.
Митя сделал шаг назад.
Вот сейчас дворник прыгнет вперед, занесет лопату над головой...
Дворник и впрямь шагнул вперед, и расплылся в белозубой улыбке.
– Извиняйте, барич! Думал, пьянь какая, того, по неприличной надобности забрела. Может, помощь какая нужна? Позвать кого или за коляской сбегать?
– Благодарю, любезнейший, ничего не нужно, - надтреснутым голосом ответил Митя, с усилием заставил себя отшагнуть еще и повернуться к дворнику спиной.
– Я пойду.
– Доброго вам дня, барич!