Князь мертвецов
Шрифт:
Пронзительный взвизг сменился бульканьем, сквозь воду было видно, как поросенок дернулся и замер. Алешка медленно разжал руку, и поросенок исчез в темной воде - канул ко дну, будто был каменным.
Вода вскипела. По пещере засвистел ветер - туго закрученный смерч вырвался из кипящей воды и заметался от стенки к стенке, неся с собой непривычные запахи. Пахло морем, йодом, вереском, медом и еще чем-то вовсе неведомым. Ветер закрутился в воронку над кипящей водой - чернота реки сменилась багровым, будто в пещерном заливе теперь плескалась кровь. Издалека донеслось едва слышное
Над водой начал стремительно подниматься туман, густой и плотный, как серый кисель. Казалось, протяни руку, и можно будет набрать полную пригоршню этого тумана, смять в кулаке, скатать в плотный шар, но Митя, конечно же, не шевельнулся.
Туман распался надвое, будто раздернутая горничной портьера. Вместе с ним и вода у берега хлынула в разные стороны, в открывшемся провале мелькнула точеная лошадиная голова в вихре развевающейся гривы, светлой и легкой, как пена на волнах и тут же исчезла.
На узкую полоску земли ступила закутанная в белоснежную ткань фигура. Ткань, совершенно сухая, была намотана витками, как тесьма на палочку, и полностью закрывала тело и голову - край ее свободно свисал, будто занавеской прикрывая лицо. Открытыми оставались лишь босые ступни - они слабо мерцали в полумраке, переливаясь тусклым жемчужно-белым светом, так что разглядеть их форму было совершенно невозможно.
Вдруг стало холодно - невыносимо, так что Мите пришлось сцепить зубы, чтобы те не стучали. Лишь мертвые продолжали стоять неподвижно, но волосы и лица их затянула корка голубоватого инея.
– Люблю ... свининку...
– странный, слишком высокий для мужчины и низкий для женщины, голос донесся из-под свисающей на лицо ткани и длинный, как у жабы, язык вылетел наружу и смачно облизал расчерченный Алешкой круг, стирая пропитавшую его кровь.
– И конинку ... тоже ... люблю ...
– П-приветствую на этом берегу с-смертоносного воителя трех миров, н-наследного властителя стеклянной башни, потомка Эохо эхкенд, - заикаясь через слово, пробормотал Алешка - изо рта у него вылетал пар, как на морозе. И отвесил пришельцу полноценный придворный поклон.
– И тебе привет, человек Алексей, сын человека Ивана, и потомок еще каких-то людей, которых я знать не знаю. Ах да, наследный властитель отцовского поместья... и его же долгов.
– прошипел из- под низко надвинутого капюшона странный бесплотный голос - не мужской и не женский.
Главам 30. Пришелец из тумана
В пещере под берегом повисло молчание: лишь продолжала шумно плескаться темная вода. Озаренное светом фонаря лицо Алешки передернуло злой судорогой, младший Лаппо-Данилевский то краснел, то бледнел, гневно сводил брови, пару раз даже открывал рот, порываясь ответить. Белая фигура в плаще склонила голову к плечу - закрывающая лицо ткань качнулась, а по окутывающим тело складкам прошла рябь, как по морской воде - и с явным интересом наблюдала, чем закончится внутренняя борьба. Наверное, именно этот интерес и помог Алешке взять себя в руки.
— Это и есть пещера, о которой мы говорили, яростный воитель.
Складки одеяния колыхнулись. Митя готов был поклясться, колыхнулись огорченно. Кажется, это самый «яростный воитель» Алешку дразнил, дразнил с удовольствием, и был вовсе не прочь, чтоб младший Лаппо-Данилевский потерял самообладание. И сейчас искренне огорчался Алешкиной сдержанностью.
Митя невольно кивнул: что бы там не пряталось под складками ткани, нечто общее между ним и пришельцем есть!
— Это ...
– покрывало качнулась к левому плечу, к правому ... А потом вдруг просто оказалось на спине пришельца!
Митя даже не сразу понял, что тот попросту повернул голову так, что лицо и затылок поменялись местами, настолько естественным выглядело это движение! Огляделся вот человек... Не-человек.
Взгляд из-под покрывала уставился на торчащий посреди залива драккар. Будто сам став на миг драккаром, Митя чувствовал, как этот взгляд ползет вверх по стальной обшивке, переваливается через борт - будто огромная, холодная, смертоносная змея!
– и упирается в переносицу, точно дуло паро-беллума.
Видит! Неужели - видит?
Рядом застыла на коленях Даринка - шепот перестал течь с ее губ, распахнутый рот сам напоминал пещеру, а глаза и вовсе остекленели, став настолько прозрачными, что казалось, можно смотреть сквозь них.
Жуткий взгляд медленно переполз с Мити на Даринку. Мите отчаянно захотелось, чтоб под рукой у него было хоть какое оружие! Хоть пожарный топор, которым он убивал варягов. Даже на миг ощутил, как ложится в ладонь грубо обработанная рукоять... Но никакого топора, конечно же, не появилось.
Шшшур!
– голова «яростного воителя» крутанулась обратно, складки его одеяния распрямились.
– Большая ... От города далеко, - прозвенел высокий, чем-то похожий на крик чайки, голос.
– Большая, - сквозь владевший Алешкой страх на миг прорвалось довольство – он одобрительно оглядел пещеру.
– Все влезет до последней малости! А что далеко, так тоже не стоит беспокойства. в городе большое строительство, господин губернатор на улицах всяческие обновления затеял, в которых и мы участвуем немалыми средствами.
– физиономия его налилась важностью.
– Доставим в город - никто и не заметит, а заметит - не поймет! Не беспокойтесь, сударь ...
– осекся и выправился.
– ... сударь яростный воитель, все сделаем. Все спланировано до последней малости!
– Люди так любят строить планы. Идут к цели. Проигрывают, когда рассыпаются планы. Погибают, когда исчезают цели. Мы - не планируем, мы изменяем. Изменяемся. Исчезаем. Рассыпаемся. Меняемся. Превращаемся. Не думаем - делаем. Или не делаем, или снова делаем. Или нет...
– голос шелестел мягко, завораживающе, убаюкивающе.
Ингвар покачнулся в седле автоматона. У Алешки начали закрываться глаза, он привалился к стене пещеры и очнулся.
– Бррр!
– потряс головой младший Лаппо-Данилевский.
– Так ничего не получится!