Князь мертвецов
Шрифт:
– Вы сами неоднократно напоминали, что наши перед вами обязательства ограничиваются поставкой железа! А никак не отчетом о наших действиях!
– Говорил, что не надо пришлых в наши дела мешать, - буркнул старый портной.
– А ты, Моисей Юдович: «Позовем, позовем. Надо ладить с путиловцами ...» Доладился, этот самый путиловец нас сдал!
– Если б не позвал, что он нас полицмейстеру сдал, узнали бы только завтра!
– возразил Карпас.
– Ваши слова весьма неделикатны!
– надулся Гунькин.
– Да уж куда нам...
– вздохнул старый Яков.
–
– Как вы смеете! Я всего лишь заботился об интересах Путиловских заводов!
– защищался Гунькин.
– Неужто за просто так дурень, даже не за деньги?
– удивился Яков.
– Извольте заткнуть своего апаша, господин Карпас! Вам следовало мне объяснить ...
– под тяжелым взглядом Kapпaca он на миг смешался и тут же снова напыжился.
– Откуда мне было знать? Да и если вы собираетесь попросту отбить железо ...
– Конечно, мы собираемся. Это наше железо!
– процедил Карпас.
– Мы вовсе не должны платить за него всяким наглым проходимцам. Но теперь вы сделали шансы вернуть его поистине ничтожными - и можете не сомневаться, я буду писать об этом в ваше правление! Пусть уж они разбираются, чем вызвана ваша неуместная предприимчивость: простой глупостью или желанием подзаработать!
— Это неправда! Да вы вообще лжете - ничего вы не собирались перехватывать: иначе зачем бы вы ценные бумаги с собой взяли?
– Гунькин обвиняюще ткнул пальцем в саквояж.
– На случай, если перехватить не удастся и таки придется платить! – отрезал Карпас.
– Придееется, ой, придеется!
– протянули глумливо из темноты и на освещенный пятачок выскочил тощий мужик в драных портках и длинном, не по размеру, пиджаке.
– Ты! Чумодан сюда давай, жидяра!
– Что?
– Карпас медленно повернулся к пришельцу.
– Чумодан, говорю, отдал, быстро!
– противно цыкнув с растяжечкой повторил тощий.
– Чемодан.
– повторил Карпас.
– Яков, разберись ...
Старый портной лениво усмехнулся, вытягивая паро-беллум из кобуры. Грянул выстрел.
Яков заорал, паро-беллум выпал из его руки, шарахнулся об мостовую, и выстрелил. Сверкнула искра, пыхнул пар, а вылетевшая из ствола пуля дзенькнула у самого уха Карпаса. Вторая пуля чиркнула по плечу, вспарывая сюртук, Карпас заорал, саквояж вывалился из разжавшихся пальцев.
Над ближайшей крышей медленно расползалось светлое облачко, которое бывает после выстрела из паро-ружья. Белый пар был отлично заметен на черном небе.
Тощий в низком прыжке рванул к упавшему саквояжу, снося в сторону топчущегося у него на пути Гунькина. Петербуржец отлетел в сторону, и плюхнулся задом на мостовую:
– Что происходит?
– скорее возмущенно, чем испуганно завопил он, но на него никто не обращал внимания.
Тощий рухнул на колени, разыскивая саквояж. Мгновение, и он задрал голову к крыше и пронзительно завопил:
– Нема чумада ...
Закончить он не успел - ботинок Карпаса въехал ему в бок. Противника перевернуло на спину, как жука, приложив спиной о доски причала. И тут
Яков выстрелил в проулок, ориентируясь на мелькнувшую в той стороне струю пара. Оттуда донесся хриплый вскрик и шум падающего тела.
– Надо же!
– Яков поглядел на зажатый в левой руке паро-беллум – простреленную правую он неловко прижимал к груди, - не совсем выстарился еще, кой чего могу!
– и тяжеловесно побежал в проулок.
Темнота вокруг наполнилась возгласами и топотом ног. Кто-то метался, орал, перекликались голоса, снова хлопнул выстрел, снова раздался вскрик - на сей раз азартный.
– И с чего они решили, что мы придем без охраны?
– хрипло пробормотал Kapпac и придерживая раненную руку, поднялся на колени. Встал на ноги и саданул скорчившееся на земле тело ботинком в бок. Тело пронзительно взвизгнуло и захныкало.
Глава 32. Кто спер чемодан?
Из переулка, с трудом запихивая паро-беллум за ремень, прихромал Яков за шкирку волоча мелкого мужичонку неопределенно-потрепанной наружности. Мужичонка испуганно ругался и то и дело пытался упереться подошвами, как кот, которого за шкирку волокут тыкать носом в художества. Разъяренный Яков пнул его под зад, мужичонка замахал руками и ляпнулся рядом со скорчившимся на булыжниках подельником.
– Двое их там было, шлимазлов. Один утек, второй — вот, - проворчал Яков и зажав паро-беллум локтем раненной руки принялся здоровой неловко его перезаряжать.
На краю крыши, с которой недавно стреляли, возникла человеческая фигура. Человек выразительно помахал руками, давая понять, что там уже никого. Человеческий силуэт снова пропал, а через пару минут под фонарь выбежал секретарь Kapпaca.
– Был один человек, ушел, - бросил он отрывисто.
— Это что ж выходит, Гунька гугнявый прав: никакого драккара и нету, на голый понт нас брали?
– косясь на так и сидящего на мостовой Гунькина, пробормотал Яков.
– А вот сейчас и узнаем.
– буркнул Карпас, кивком указывая своему секретарю на пленников.
Мягким плавным движением молодой мужчина скользнул к ним, на ходу вынимая паро-беллум из кобуры.
– Эй-эй, нехристи, вы шо затеяли?
– скребя подошвами по мостовой, пойманный Яковом налетчик попытался отползти.
– Нас убивать нельзя! Нас искать будут!
– В Черном море-то?
– секретарь выразительно щелкнул курком и приставил ствол паро-беллума к голове пленника. Тот так и замер с раскрытым ртом и испуганно выпученными тазами.
– Потому как я тебя в Днепр спущу и плыви – туркам жаловаться, как тебя злые нехристи обижают!