Князь Мещерский
Шрифт:
– Почему? – удивился Татищев.
– Может покончить с собой. Для таких, как он, заговорить на допросе да еще нагадить под себя – великое потрясение. Нервический тип.
А еще я помню, как умер этот террорист в моем мире… [9]
– Не буду спорить, – согласился генерал. – Рощенков? Слышал?
– Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство! – отрапортовал следователь.
– Ну, а мы навестим господина Азефа, – потер руки Татищев. – Не медля.
9
Согласно официальной версии Савинков покончил с собой в тюрьме.
– Может,
– Вы не знаете Азефа! – фыркнул генерал. – Осторожный, подлец, и хитер безмерно. Будем медлить – ускользнет. Надо спешить. Рощенков, собери срочно всех свободных. Выезжаем как можно скорей!
Всей кавалерией…
– Позвольте и мне с вами? – попросился я.
– Не смею препятствовать, – кивнул генерал. – После того как вы лихо заставили этого упыря говорить… Не знал, что умеете. Кстати, каким образом?
– Я врач, и знаю, где у человека нервные узлы.
– Хм! Всего лишь иголка… Не поделитесь опытом? Мне понадобятся такие специалисты.
– Если отыщите медиков, согласных на такую работу.
– Именно врачей?
– Нужно контролировать состояние подследственного. Может умереть от болевого шока.
– Найдем! – кивнул Татищев.
Группа захвата выехала на трех автомобилях, одним из которых оказался «Руссо-балт» Татищева. Меня он пригласил к себе.
– Давно желал повидаться с Азефом, – сказал в салоне. – Уникальная личность: слуга двух господ. Работал на Охранное отделение и одновременно возглавлял Боевую организацию эсеров. Преуспевал в обеих ипостасях: проводил теракты в отношении высокопоставленных чиновников и одновременно сдавал своих подельников полиции. Мерзавец! После восшествия на престол государыни скрылся за границей. Жил в Берлине. С чего, интересно, вернулся?
– Деньги.
– Вы так думаете?
– Что тут хитрого? У таких, как Азеф, нет убеждений и принципов. Только жажда наживы.
– Пожалуй, соглашусь, – кивнул Татищев. – При Савинкове нашли пятьдесят тысяч рублей – это много даже для террориста. Сомневаюсь, что их дали эсеры. Они отказались от террора, насколько знаю, и, похоже, что твердо.
– Это деньги англичан.
– Почему не немцев?
– Те не содержали наших революционеров, этим занимались англичане.
– Вы неплохо осведомлены, – хмыкнул Татищев. – Не буду спрашивать, откуда. Но зачем англичанам убивать императрицу?
– Потому что она против мира с немцами. Государыня настроена решительно – только капитуляция. В случае ее Германия подпадет под российское управление, а она брала у Британии кредиты на войну. Стоит ли говорить, что возвращать их не станут, а это сильнейший удар по интересам лондонских банкиров. То есть людям, которые правят Британией.
– Правят ей парламент и король.
– Король – больше церемониальная фигура, а в парламенте заседают выходцы из богатейших семей, сделавших состояние на ограблении колоний, морском разбое и уничтожении соотечественников. Слышали про огораживание? Однажды британские лендлорды решили, что выращивать овец на шерсть выгоднее, чем собирать арендную плату от крестьян. Они стали сгонять их с общинной земли, огораживая ее под пастбища. Тысячи людей остались без средств к существованию. Какая-то часть устроилась на мануфактуры, другая превратилась в бродяг. Чтобы они не оскорбляли взор лендлордов, парламент принял закон, и бродяг стали вешать. Причем, не только взрослых, но и детей. Ребенка, чтоб вы знали, непросто повесить – слишком легкий. Палачи получили подробные указания, какой груз нужно цеплять к ногам детей, чтобы те гарантировано умерли. [10]
10
Реальный факт.
– Какие ужасы вы рассказываете! – воскликнул генерал. – Неужели так было?
– Увы. И эти люди смеют называть русских царей жестокими. Иван Грозный по сравнению с Генрихом VIII – ангел Божий.
– Страшные вещи вы рассказываете, – Татищев перекрестился. – Теперь понимаю, почему государыня отрядила вас помогать нам. Вам бы не лейб-хирургом, а канцлером служить.
– Меня устраивает нынешняя должность.
– Не скажите, Валериан Витольдович! – заспорил генерал…
За разговорами мы не заметили, как подъехали к нужному дому. Тот представлял собой четырехэтажное кирпичное здание. Выскочившие из автомобилей жандармы оцепили его со стороны улицы. Трое замерли у дальнего подъезда.
– Пойду, – сказал Татищев. – Вы, Валериан Витольдович, оставайтесь здесь. Сейчас наша работа. Вам опасно: Азеф может стрелять. Понадобитесь – пришлю человека.
Я кивнул – с чего спорить? Разумно. Однако из автомобиля вышел и стал наблюдать за операцией, Дом, где обитал главный террорист России, имел два подъезда. Татищев и его жандармы вошли в дальний, стоявшие на улице жандармы подтянулись ближе. К ним присоединились, к моему удивлению, и водители машин. Шоферы здесь отдельная каста, считаются ценными специалистами и занимаются только своим делом, но жандармы, видимо, привлекают их в таких случаях. Водители достали из кобур револьверы, жандармы – пистолеты. Лица их выглядели напряженными. Я решил не подходить – еще пальнут с испугу, и встал у афишной тумбы. Реноме безбашенного террориста, которым обладал Азеф, очевидно, заставляло жандармов нервничать. Только стрелять он не станет – не тот человек. Но как объяснить это жандармам? Рассказать, что я читал о нем в своем мире? Это Савинков мог отстреливаться до последнего патрона, Азеф – никогда. Эсерка Валентина Попова вспоминала, что как-то к ним в поместье в Териоках, где эсеры производили бомбы, наведался Азеф. Среди прочих разговоров, кто-то вспомнил, что подвал в доме набит динамитом, и, если полиция их окружит, они взорвут его вместе с собой. Азеф тут же стал убеждать, что делать этого не нужно. Взрыв повредит соседние здания, могут погибнуть ни в чем не повинные финны, а ведь они приютили русских революционеров! Затем Азеф заявил, что ему нужно уходить, хотя перед этим собирался ночевать. И смылся, хотя его убеждали, что время позднее, поезда не ходят, а найти место в гостинице в Териоках – безнадежное дело…
К месту, где я стоял, здание выходило торцом, в нем имелись окна – надо понимать для освещения лестницы. Я хорошо видел их от своей тумбы. Окна выходили в узкий проулок, который вел к соседней улице. Поста здесь жандармы не оставили – второй подъезд. Квартира Азефа в первом…
Нижнее окно на торце здания внезапно распахнулось, и из него выглянула голова в котелке. Инстинктивно я шагнул за тумбу и стащил с головы фуражку, чтобы не торчала. Сам же наблюдал одним глазом. Человек в окне стал осматриваться, но я полностью укрылся за тумбой. Послышался шлепок – что-то тяжелое упало на землю. Я выглянул. Внизу у стены валялся пухлый саквояж, а неизвестный мне человек неуклюже лез в окно ногами вперед. Хотя какой он неизвестный! Знаем мы эту личность.
Я выскочил из-за тумбы и, извлекая из кармана пистолет, зашагал к дому. Пока дошел, Азеф, а это был он, успел спуститься и подхватить саквояж. Меня он по-прежнему не видел, поскольку стоял спиной.
– Не двигаться! Буду стрелять!
В доказательство своих намерений я передернул затвор «браунинга». Азеф замер, сгорбившись.
– Саквояж бросить и поднять руки вверх!
Он подчинился.
– А теперь повернулся ко мне! Медленно.
Через секунду я увидел жирное бородатое лицо. Этот Азеф мало походил на виденные мной фотографии в сети. Но его выдавали характерные толстые губы и покатый лоб.