Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер
Шрифт:
Попасть и в рядовые члены Петербургского Английского клуба представлялось делом весьма непростым. Число состоявших в нем лиц по понятным причинам всегда ограничивалось. В 1770 году — 200 человек, в 1771 — 250, в 1780 — 300, в 1817 году — 350, а с 1853 — 400. Более это число уже никогда не увеличивалось, хотя список кандидатов на вступление редко насчитывал менее тысячи жаждущих (в Москве число членов клуба полагалось до 600).
Зеркало и часы в одной из клубных гостиных. На часах обозначен год основания клуба — «1770». Фотогр. 1910-х гг.
Одна
В 1866 году Английский клуб устроил торжественный обед по случаю приема в Петербурге американских моряков. Это была одна из первых официальных российско-американских встреч. Сохранилось меню того обеда, исполненное на высоком художественном уровне. Вообще всякий торжественный клубный обед сопровождался специально заказанным художественным меню. Клубное сообщество торжественными обедами отмечало многие важные общественно-политические события в жизни России. Торжественный обед стал также формой публичного чествования всякого заслуженного человека.
Портретная комната Английского собрания Петербурга. По стенам размещены портреты русских императоров, кроме Павла I, при которых работало собрание. Фотогр. 1910-х гг.
Клубные Старшины нашли такое определение участия Английского собрания в жизни страны. «При общественных радостях и ликованиях оно (Английское собрание. — А. Б.) единодушно присоединялось к этим торжественным заявлениям народного чувства блистательными своими празднествами; в годину бедствий и испытаний оно приносило и свою лепту в народные сборы и пожертвования» [89] .
89
Столетие…
В качестве благотворительной помощи только за первое столетие своего существование Английский клуб Санкт-Петербурга передал различным учреждениям до 90 тысяч рублей серебром. Кроме того, в клубе имелась, как и в Москве, особая касса для помощи бедным людям, в которую каждый член клуба мог послать с запиской нуждавшегося в средствах человека.
Многие выдающиеся деятели русской культуры состояли членами Английского собрания. Среди них — И. А. Крылов, А. С. Пушкин, В. А. Жуковский. Очень помог клуб Г. Р. Державину. Приехав с «ловли Пугачева», поэт имел в кармане едва 50 рублей. Он стал играть в карты за клубным столом. Державину везло и в карты, и в любви, что случается в жизни крайне редко. Благодаря ломберному столу поэт основательно поправил свое материальное состояние и к картам более не прикасался до конца жизни, чего никак нельзя сказать о другом русском поэте — Николае Алексеевиче Некрасове.
Одна из гостиных Петербургского Английского клуба, предназначенная для карточной игры. Фотогр. 1910-х гг.
Среди знаменитых клубных карточных игроков-профессионалов поэт-демократ занимал
Клубный стол поэт-демократ не раз делил с журналистом И. И. Панаевым, с которым ему также приходилось делить и блистательную мемуаристку Авдотью Яковлевну Панаеву. Панаев посвятил Английскому собранию только скучноватый «натуралистический очерк», тогда как Николай Алексеевич рассказывал о клубе на страницах многих произведений. Это стихотворения «Признания труженика», «Послание к Лонгинову», «Газетная» (стихотворение получило название по одной из клубных комнат). Некрасов посвятил повседневной жизни клуба даже небольшую пьеску «Осенняя скука».
Английскому собранию Петербурга не очень повезло с арендуемыми зданиями. Их приходилось довольно часто менять. Первоначально клуб располагался в доме одного из учредителей Конрада Кюзеля на Ново-Исаакиевской улице, а затем регулярно переезжал. Один из адресов — дом графа П. А. Бутурлина на Мойке около Синего моста. Любопытно, что в окрестностях этого уголка Петербурга клуб размещался три четверти века. От Бутурлина клуб переехал в дом графини Скавронской у Красного моста, затем в соседний дом Таля. В 1830 году клуб переместился через Демидовский переулок в дом Демидовых. Члены клуба считали его самым удобным для своего времяпрепровождения. Здесь при клубе имелся порядочный парк, куда на летнее время переносились многие клубные занятия. Демидовский дом привлекал многих гостей. Старшины утверждали, что заядлые игроки никак не хотели покидать его гостеприимные стены вплоть до самого утра, в результате чего штрафные суммы резко возросли. Однако хозяйка отказалась продлить контракт на аренду домовладения, и клубу опять пришлось скитаться по Петербургу — дома Эйхлера и Бернардаки принимали клуб в своих стенах. У Бернардаки клуб оставался с 1860 до 1891 годы, когда для клубного сообщества наконец-то был приобретен собственный роскошный особняк на Дворцовой набережной, бывший некогда дворцом князей Радзивилл.
Сохранившиеся немногочисленные фотографии рассказывают о том, как выглядел последний клубный дом перед революцией. Здесь имелись большая столовая и несколько парадных гостиных, предназначенных преимущественно для карточных игр. В «портретной», где также играли в карты, стены украшали царские портреты в рост. Не нашлось здесь места только одному портрету — императора Павла Петровича. Причина такой исторической несправедливости вполне понятна и даже извинительна. В клубе хранилась довольно значительная по объему библиотека. Традиционный для парадных петербургских зданий небольшой внутренний дворик всегда украшали цветы «благодаря одному из Старшин, страстному любителю цветов, барону А. Г. Кноррингу», — сообщал «журнал шикарной жизни» «Столица и усадьба».
Внутренний двор Английского собрания Петербурга, озелененный Старшиной клуба А. Г. Кноррингом. Фотогр. 1910-х гг.
Последние исследования петербургских историков выявили источники, где говорится о существовании клуба вплоть до весны 1918 года, когда борьба Петроградского совдепа с азартными играми поставила жирную точку в полуторавековой истории Петербургского Английского собрания. Нуждаются в дополнительном подтверждении сведения о том, что в эпоху НЭПа в той или иной форме клубы в Петербурге оказались возрождены, но главная их задача тогда заключалась отнюдь не в политических разговорах и выработке общественного мнения — все ограничивалось карточными и обеденными столами.