Князь орков
Шрифт:
— Позже будет поздно, до тебя что, плохо доходит? — заорал на него Корвин. — Аланне нужна помощь, мы не имеем права бросать ее в беде! Ведь именно еймы обязаны тем, что вообще находимся здесь.
— Это точно, — согласился с ним Бальбок.
— Кроме того, этот Грайшак тоже будет рядом с ней, — более спокойным тоном продолжал Корвин, — и, если я все правильно понял, я не единственный, кто хочет с ним поквитаться.
— Не единственный, — признал Раммар, засопев с такой силой, что из ноздрей у него повалил пар. — Это уж точно.
— Итак?
— Позаботимся об эльфийке, — угрюмо согласился Раммар. — А потом заберем сокровище…
Главная улица Тиргас Лана дрожала от грохота эльфийских шагов, приближавшихся к главным воротам цитадели. Орки опустили решетку, но не закрыли створки ворот — рычащая, скалящаяся орда, кровожадно вращая глазами, толпилась по ту сторону решетки, и им не терпелось обрушиться на противника.
Эльфийский князь передал командование пехотой военачальнику Ителю. Сам Лорето командовал лучниками. Таким образом, по его оценке, он сильно увеличивал свои шансы остаться в живых в предстоящей битве.
— Стрелы! Спустить! — приказал он, и эльфы-воины отправили в полет тонкие жала.
В отличие от орков, они не поджигали стрелы, чтобы чудовища не видели летящей смерти в ночной темноте. Только многоголосое гудение, на мгновение повисшее в воздухе, предупреждало об опасности, а затем на орков обрушивались сотни оперенных смертей.
Со своей позиции Лорето не мог различить, скольких орков поразил первый удар — но по крику чудовищ понимал, что многие выстрелы достигали цели. Может быть, надеялся он, битву можно будет выиграть и на расстоянии…
Военачальник Итель не поддавался этой иллюзии, равно как и Ортмар фон Бут. Бок о бок продвигались эльфийский полководец и предводитель карликов к цитадели и вели своих людей, причем эльфийские воины дисциплинированно шли фалангой, а карлики, громко рыча, что было духу неслись вперед, чтобы поспевать за широким шагом своих братьев по оружию.
На галереях орки приветствовали неприятеля потоком горящих стрел, в большинстве своем отскакивавших от щитов эльфийских воинов или отраженных секирами карликов. Но то и дело та или иная стрела пробивала защиту нападающих и то там, то здесь вскрикивал эльф, пораженный в грудь или в шею.
И тут же товарищи закрывали образовавшуюся брешь. Ровным шагом они приближались к стене, не обращая внимания на ужасающий вид врага, ожидавшего их на стенах, — и наконец эльфы и карлики добрались до ворот цитадели.
Итель поднял меч, отдал резкий приказ, и фаланга его воинов разделилась. Закрываясь щитами от стрел и камней, летевших со стен, эльфы подняли импровизированные штурмовые лестницы, а стройная колонна, которая еще в незапамятные времена была вытесана из мрамора, стала импровизированным тараном.
Под защитой следующего выстрела лучников Лорето, эльфийские воины ударили колонной по решетке, за которой ревела, бушевала и брызгала слюной толпа орков. Храбрые воины устремились под завесой из стрел и дыма, и импровизированный таран с ужасающей силой ударился о препятствие. Решетка дрогнула, и некоторые орки, взобравшиеся по ней, потеряли равновесие и рухнули на сапарак'хайсвоих же товарищей, но ржавый металл устоял под ударом.
Эльфы тут же отступили и перегруппировались для следующего удара. Немало эльфов полегло при этом под градом камней, которыми орки забрасывали их со стены. Нападающие снова и снова атаковали решетку, в то время как их товарищи пытались взобраться по лестницам на стены цитадели. Атакой руководил сам Итель; словно знамя развевался его голубой плюмаж.
К оркам на стенах присоединились гномы. Согнувшись, они сидели за зубцами и посылали в атакующих ядовитые стрелы. Стрелы находили цель, и смелые эльфийские воины с криком падали наземь. Но Итель упорно вел войска в бой; брался за дело, когда нужно было поднять штурмовые лестницы. Он первым поднялся наверх, оказавшись лицом к лицу с исступленными чудовищами.
Лорето наблюдал с безопасного расстояния за битвой, кипевшей у стен. И, хотя он ненавидел войну и битвы, внезапно его грудь переполнилась гордостью — гордостью за своих солдат, которые так храбро сражались против армии монстров. С помощью Ителя — он был в этом уверен — ему удастся взять цитадель. Пусть военачальник спокойно рискует своей жизнью — он, Лорето, пожнет его славу…
В сопровождении нескольких карликов и эльфов Итель оказался на вершине лестницы — сияющий наследник Фаравина на пути к победе. Он уже добрался до самой стены, готовый вспрыгнуть за зубцы, чтобы карающим мечем остановить силы Хаоса — когда ржавое лезвие орочьей секиры одним-единственным ударом отделило его голову от шеи.
Лорето в ужасе наблюдал за тем, как шлем с голубым плюмажем полетел в сторону, в то время как обезглавленное тело Ителя упало, сметая с лестницы тех, кто следовал за ним. А на зубцах цитадели поднялся орк, обезглавивший смельчака — отвратительный, грубый самец, в глазах которого пылало настоящее безумие, а левая половина его головы была закрыта сверкающей стальной пластиной.
Чудовище издало дикий, оглушительный рев, от которого мурашки побежали по коже, и взмахнуло окровавленным топором — и у Лорето возникло чувство, что взгляд бушующего над всей битвой был устремлен прямо на него.
— Клянусь Дальними Берегами, — тихо пробормотал он, а потом словно разверзлась тьма и поглотила войско эльфов.
На стенах цитадели появился большой котел — и, прежде чем Лорето или кто-либо другой успел предупредить об опасности или дать приказ к отступлению, на эльфов, несших таран, полилась кипящая смола.
Крики воинов были ужасны. В следующий миг на стенах вновь полыхнул огонь, и вниз понеслись горящие стрелы. В мгновение ока площадь перед воротами превратилась в бушующее море пламени, яростно пожиравшее все, до чего могло дотянуться.
Лорето видел, как солдаты бежали прочь, похожие на живые факелы, видел карлика, борода которого занялась, и он пронзительно кричал и визжал, а в это время пламя уничтожало его лицо. В нос эльфийскому князю ударил запах горелой плоти, его затошнило. Он беспомощно наблюдал за тем, как наследники Фаравина гибли в огне и в дыму.