Князь орков
Шрифт:
Непогода осталась позади, как будто они вступили под сень крепости. Лиственный покров был настолько плотным, что не пропускал барабанивший по нему дождь, свист ветра превратился в тихий шепот, и даже гром звучал теперь как отдаленный шум. Мох заглушал шаги орков, когда они двигались меж древними кряжистыми стволами, кора которых напоминала шкуру дракона.
Аланна шла впереди в своем белом наряде, светившемся в лесном полумраке. Раммар и Бальбок нерешительно плелись за ней, Корвин замыкал арьергард. Мельком взглянув на охотника за головами, Раммар заметил, что тот нервничает. Меч свой Корвин не вложил в ножны, и недоверчиво оглядывался вокруг при каждом шорохе.
А шорохов в Тровне было много.
Поначалу слышались только крики птиц, но чем глубже путешественники забирались в чащу и чем темнее становилось, тем более жуткие и непривычные звуки раздавались вокруг: глухое рычание, издаваемое, вполне возможно, каким-нибудь крупным хищником, затем резкий крик жертвы, то вдруг — пронзительный визг, пробравший орков до костей, то хихиканье, блуждающее меж деревьями. Ко всему этому прибавлялись звуки, издаваемые собственно лесом: немолчное шуршание и поскрипывание, напоминавшее о том, что деревья — существа живые. Оба орка прямо возненавидели этот лес. Не то чтобы им не нравились темные, затхлые места, но от этого леса у любого уважающего себя чудища должны были поползти по спине мурашки.
— Мне это не нравится, Раммар, — высказал Бальбок свои ощущения, неохотно переставляя ноги.
— Знаю, брат. Мне это тоже не нравится.
— Что у вас там? — с ухмылкой поинтересовался Корвин, хотя в его взгляде тоже поселился страх. Охотник за головами понял их, хотя они и разговаривали по-орочьи. — Здесь же влажно, темно, воняет гнилью — вы должны чувствовать себя как дома.
— Доук, — сказал Бальбок, качая головой. — Это совершенно не так, как дома. Это сделали эльфы!
— Сделали эльфы? — рассмеялся Корвин и снова высказал свое личное убеждение: — Ты выдумываешь. Это такой же лес, как и все остальные.
— Орк прав, — сказала Аланна, остановившаяся, чтобы дождаться спутников. — В давние времена, еще до Второй войны, равнина Скарии простиралась до самого моря. Лес возник позже — как укрепление, созданное с целью отделить Империю эльфов от всего остального мира, а также для того, чтобы скрыть Тиргас Лан, древний город королей.
— Это что же, — удивленно спросил Корвин, — вы приказали — и вырос целый лес?
— Не обычный лес, — напомнила ему Аланна. — Тровна — отверженная земля. Над ней тяготеет проклятие, которое должно отгонять преступников и грабителей — таких же преступников и грабителей, как мы.
— Да, — согласился Корвин. — Но, в отличие от каких-то там приблудных грабителей и преступников, мы знаем дорогу.
— Это ничего не меняет в наших намерениях, — пояснила Аланна. Она снова повернулась и отыскала тропинку между двумя близко стоящими, заросшими лианами и мхом деревьями.
Раммар и Бальбок с ужасом поняли, что в Тровне все было больше обычного. Листья гигантских папоротников образовывали над головами второй купол, а некоторые грибы были размером им до бедра. Орки надеялись, что подобный гигантизм не коснется здешних животных. Слишком хорошо они помнили встречу с гигантским пауком.
Тропа вилась по лесу, и вскоре стемнело настолько, что не видно было даже на десять кнум'хай. Кроме того, орки давным-давно перестали ориентироваться среди чужих и путаных запахов. Если бы Аланна не шла впереди в своем сверкающе-белом платье, они давным-давно потерялись бы.
Наконец лианы сплелись настолько тесно, что идти дальше стало невозможно. Корвин хотел прорубить путь мечом, но Аланна удержала его.
— Лес должен открыть дорогу сам, — сказала она. — Будет лучше подождать до утра.
Поскольку все устали от длительного перехода, никто не возражал. Оркам пришлось смириться с тем, что охотник за головами сплел из лиан веревку и привязал их к дереву. Сам Корвин сел с эльфийкой неподалеку, где они, насколько мог слышать Раммар, и перешептывались до поздней ночи. Орк не понимал, что они говорят, но чувствовал, что прав в своем предположении. Между охотником за головами и эльфийкой была эта ужасная вещь, которой не бывает между орками, а среди людей она постоянно приводит к неприятностям…
В какой-то момент он провалился в беспокойный сон, и его все время мучили кошмары. В них он снова видел себя и Бальбока в крепости Рурака. Они висели на потолке вниз головой, а колдун стоял перед ними с искаженным от ярости лицом. Он обвинял их в том, что они предали его, и предрекал им жуткую смерть, а в следующий миг с магом произошло ужасное превращение. И без того тонкая кожа его лица лопнула, под ней открылась гнилая плоть. Глазные яблоки превратились в кашеобразную слизь, которая тут же закапала из глазниц, и Рурак разразился таким отвратительным смехом, что Раммар в ужасе закричал.
Собственный крик пробудил его ото сна.
Он обнаружил себя на небольшой полянке. К его огромному удивлению, он оказался привязанным к дереву, а рядом был Бальбок. Рурака и близко не было, зато Раммар увидел удивленные лица Корвина и Аланны.
— Что за крики, толстяк? — набросился на него охотник за головами. — Хочешь натравить на нас всех существ этого проклятого леса?
— У тебя был кошмар? — с понимающей улыбкой поинтересовалась Аланна, и внезапно Раммар понял, что она рассказала им о лесе Тровны далеко не все.
— Чепуха! — солгал он, невольно качая своей бесформенной головой. — Мы, орки, как правило, так утром и просыпаемся, когда особенно хорошо поспим.
— Правда? — У Бальбока вытянулось лицо. — Так, значит, я никогда в жизни хорошо не спал…
— Сделайте одолжение, избавьте меня от своей болтовни, — проворчал Корвин, развязывая путы. — Аланна говорит, что нам предстоит долгий путь. Пора выступать.
— Выступать? Куда? — зевнул Раммар. — Признайся, эльфийка: мы потерялись в этом шноршевомлесу и повсюду нас окружают одни лианы.