Князь Рысев
Шрифт:
Звучало как план, но нет.
Призови я вновь в себя Тьму, она бы наверняка нашла самый оптимальный вариант, как расправиться с этим недоразумением. Нет, нельзя. Если в первый раз мне было трудно совладать с самим собой, а я чуть не пожрал душу напавшего на меня убийцы, то здесь могу и не вернуться. Победа ценой жертвы, которая обратит первую в абсолютное ничто.
Нужен был иной подход. И, мать твою, срочно!
Зубастые трусы ускоряли ход. Голодной птицей, наконец, завидевшей червя, они бросились на меня. Наполнялись воздухом, то обретая красивые женственные формы, то наоборот: обращались в нечто
Ладно, тьму в себя пускать не будем, а вот всем остальным не грех и воспользоваться. Здравый смысл цокнул языком и спросил, хорошо ли я подумал. Тут-то, в преисподней, все что угодно могли принять за грех, обращая безобидное в безумное.
Знать бы еще что: безумно нелепое или безумно опасное?
Второе.
Парусом разврата трусики оказались в опасной близости. Словно желая укутать меня в себя, как в смирительную рубаху, они изогнули края. Кружева плоской лентой зацепили мою руку — та тотчас же окрасилась красным. Окровавленная полоса неглубокой раны саднила, заставила обратить на себя внимание, потерять драгоценную секунду. Нижний край, хвалясь плотностью шва, будто языком нырнул вниз, желая выбить у меня почву из-под ног. Зубастый бантик скалился, готовясь вцепиться в меня сразу же, едва я только окажусь в плотных объятиях толстой, как шерстяное одеяло, ткани.
Моя правая рука почернела, разрастаясь в размерах. Мышцы росли, бугрились, наполнялись демонической силой, норовили разорвать некрасиво посиневшую кожу. Бить трусики по щучлу — да уж, еще ничего подобного мне делать в жизни не приходилось.
Все бывает в первый раз.
Ткань легко и мягко, ничего не почуяв, приняла мой удар. Сила потонула втуне, уйдя в никуда, а я только сейчас осознал свою ошибку. Надо было хватать за край, сминать их в комок, рвать, топтать — но уж точно не бить!
Словно желая прийти поруганной чести на помощь, выпорхнула тетрадь дневника. Казалось, она закрывала собой небо. Еще мгновение — и она свернется в трубочку, прихлопнет меня, будто муху.
Вопреки ожиданиям, язык закладки встрепенулся змеей, зашелестело бесконечное таинство страниц. Строки спешили прочь, желая закружиться вокруг меня в дивном чарующем танце. Вмиг они сплелись удавкой, юркнув мне на шею, затянулись. Воспоминание Майки о юных годах и игре в куклы спешило задушить меня. Отчаянно вдохнув, я схватился обеими руками за петлю — поздно. Вздымаясь, будто готовая к удару плеть, лианой строк дневник потащил меня к себе, вздернул в воздух. Мои ноги потешно заболтались в воздухе. Трусики вдруг развернулись ко мне. Это у бантика-то пасть? Забираю свои слова назад — там крохотный, миленький и маленький ротик. Верхняя кайма с резинкой вдруг раскрылась — и передо мной предстали самые настоящие врата в ад. Быть сожранным огромными трусами или удавленным воспоминаниями едва знакомой, но страшно милой девчонки — даже не знаю, в какой выбор ткнуть! Куда ни плюнь, а радужные перспективы…
Словно мешок, я рухнул наземь. Обиженной змеей строки нырнули обратно в книгу, мою же шею отпустило — Бися стискивала в своих руках обрывок предложения. Видать, она, наконец-то, соизволила вступить в игру.
Я моргнул, вызывая интерфейс, не желая терять времени даром. Словно он только того и ждал, вывалил передо мной все, что только можно было и нельзя.
Угрожающим великаном
Ее когти тщетно пытались прорвать плотную ткань — та принимала остроту ее когтей, обращая ее в ничто. Бесовка чудом извернулась, избежав встречи с режущим кружевом, измученной птицей метнулась к дневнику — тот был помладше труселей на пять уровней, но менее опасным от того не стал. Толстая полоска хитпоинтов с немалым значением в графе защиты обещала нам разве только что бесполезные потуги хотя бы оставить царапину на обложке. Щупальца строк вновь явили себя народу, пуще прежнего извиваясь в желании уловить юркую цель.
Импровизация разводила руками, говоря, что на одной лишь удаче в этот раз у меня не получится выехать. Обхватив изрядно подколотый мной авось, она говорила, что отныне мне на него полагаться не стоит.
Я облизнул высохшие губы: стоять на месте, когда твою подручную самым наглым образом хотят захентаить, — не лучшая затея. Характеристики и способности, что я до того разглядывал у врагов в первую очередь, теперь не играли никакой роли — для меня они будут запредельны. Настал черед той графы, которой я избегал долгое время — особенности.
Я ринулся Биске на выручку. Топнул ногой и разделился надвое со своей тенью — в самоубийственной атаке та устремилась в объятия трусиков. Не ожидав такого подарка, они на миг застыли на месте, позабыв про демоницу. Я же читал, впитывая в себя каждую строку, будто от этого зависела моя жизнь.
От этого зависела моя жизнь!
Трусики Погибели.
Не ожидали увидеть ничего подобного в своей жизни, правда? Лучше не попадаться в их страстные объятия — говорят, они впитали в себя весь жар своей обладательницы.
Иммунитет: ко всем видам огненного урона, к физическому урону. Получают критический урон при воздействии астрального и космического урона…
С атсралом, как и с космосом у меня пока еще ничего не заладилось, ползем дальше. Про дневник я даже смотреть не стал — чуял, что в описании там окажется что-то в точно таком же ключе. О, а это что за интересная особенность? Босс.
Не зря труселя таскали на себе значок черепа. Мозг лихорадочно закрутился — ему было трижды тяжело отбиваться от все новых и новых атак и переваривать всю ту дребедень, что звонкой монетой валилась в голову.
Это же босс, кричала самая смелая из догадок, игнорируя пищащие голоса остальных. Босс, понимаешь? Чему нас всегда учили компьютерные игры? К тому, что босса следует побеждать не пустым закликиванием, а в первую очередь — головой.
Головой я встретил пока только излишне назойливый листок, решивший осыпать меня ворохом детских, ничего не значащих, по наивному глупых вопросов. И почему Майя была столь богата на выписывание всех своих чувств? Как будто, окажись наоборот, мне бы сейчас было легче…